Варвара Еналь - Мы остаемся свободными

Не так тревожила небесная бесконечность, полная облаков, звезд и ветра.

Когда стемнело, Григорий позвал Вара и велел ему показать материки.

– Подключиться к информационному центру синтетиков? Проще простого, – тут же согласился Вар и заулыбался, довольный тем, что его умения оказались востребованы.

Таис заметила, что Вар вообще любил быть полезным. Ему нравилось помогать людям, служить им своими умениями, своей ловкостью и сообразительностью. Вон и рыбы мальчик-робот наловил предостаточно, и хвороста натаскал, и воды принес, и место для костра расчистил от золы и аккуратно обложил камнями. Трудился не покладая рук.

И когда Григорий попросил показать города на материках, тут же с готовностью откликнулся. Развел ладошки, хитро улыбнулся, и голографический экран засветился голубовато-белым светом.

Синтетики строили удивительные города, с большими, изящными башнями, соединенными мостами, по которым двигался транспорт. С высокими посадочными площадками для летающих роботов, с масштабным освещением, так что даже ночью в городах было светло, точно днем. Чистые просторные улицы, большие фонтаны и изящные кованые решетки, окружавшие сады, – все это выглядело новеньким, красивым, изумительным. Голографическое свечение, исходящее от решеток, отбрасывало на тротуары диковинные светящиеся линии, а сами дорожки, выложенные белыми поблескивающими плитами из какого-то нового сплава пластика и металла, выглядели чистыми и аккуратными.

Вар не мог слишком сильно увеличить голограмму, потому лиц синтетиков Таис не могла разглядеть, но зато отлично видела, как те заходят в магазины и выходят оттуда с покупками, как гуляют в парках и сидят на скамейках, как изредка переговариваются друг с другом.

– Они делают вид, что они люди, – с кривой усмешкой заметил Федор.

– Они создали идеальные города с идеальным населением. Но вот эти ходячие люди-роботы – это не главные синтетики. Это, можно сказать, их игрушки, – пояснил Григорий. – Роботы создали идеальный мир и населили его идеальными людьми. Они как будто пытаются нам показать, что мы недостойны владеть планетой, что мы только все портим, что мы звери, уничтожающие все вокруг. А вот их люди-роботы – это идеальные, совершенные создания, которые украшают Землю и делают ее все лучше и лучше. Идеальная счастливая жизнь в их городах. Так было еще тогда, когда мы боролись с ними. Они убеждали нас, что их решения самые лучшие для планеты и что людям лучше жить под их контролем и не размножаться. Впрочем, проблему размножения решили сами люди, сразу после периода последствий потепления. Вы знаете о программе стерилизации.

– В чем-то синтетики правы, – уверенным голосом сказал Вар. – Сейчас на планете нет войн. Роботы не воюют друг с другом, они все решают логическим путем. Логика рулит во всех решениях, потому планета постепенно восстанавливается. То, что еще осталось от нее. Два больших материка засаживаются деревьями и заселяются животными. Избранными животными, которые красиво выглядят и которые смогут выживать в любых условиях. Пока люди находятся под контролем роботов – те люди, что уцелели, – войны на планете не ведутся.

– А нелегалы? Они не воюют?

– Нелегалы – фанатики своей религии, – снова принялся пояснять Вар. – По имеющимся у меня сведениям, они строго подчиняются правилам. Все решает инициация, и надо понимать, что большая часть нелегалов становится зверьем. Уцелевшие живут в строгих рамках правил, никаких нарушений. И они поклоняются своим предкам-зверям. У них на острове правят звери, а не люди. А звери тоже не очень-то воюют, они лишь добывают себе пропитание. Остров богат растительной и животной пищей, голода там нет, как и зимнего перепада температур. Урожай собирается два раза в год, еды хватает. Размножение строго контролируется, даже у зверей.

– Да, нелегалы – это еще те типы, с ними ужиться не просто, – хмуро согласился Григорий.

– Придется уживаться! – Мама Надя отодвинулась от голограммы и, сняв с огня котелок с закипевшей водой, кинула в него собранные днем травы. – Выбора у нас нет. Здесь, на Сабе, мы не можем оставаться слишком долго.

– Кто же у нелегалов придумал блокираторы от роботов? – поинтересовалась Таис.

– У них есть своя команда программистов. Как они уживаются с религией, я понятия не имею, – пояснил Григорий. – Как-то уживаются. Теперь на Земле одно главное правило для всех – уцелеть. А для этого приходится многим жертвовать.

– А вот это стройка моста. – Вар слегка тряхнул руками, и голограмма поменялась.

Показались черные длинные линии недостроенной эстакады, каменные блоки, уходящие в воду, железные настилы гигантских лесов и огромные машины, участвующие в стройке. Сами люди возились где-то внизу, мелкие и смешные. По колено в воде, они что-то делали и делали, и их монотонный однообразный труд напомнил Таис многоножек.

– Мост возводят роботы-дроны, совершенные строительные механизмы. Люди выполняют мелкую обслуживающую работу. За это им предоставляют крышу над головой в больших бараках и еду. Медицинское обслуживание обеспечивают сами чипы, они лечат и восстанавливают организм. Потому люди не болеют и не умирают. Их численность не меняется, остается постоянной. Роботы считают, что предоставили людям полезное занятие, дали возможность жить и трудиться в мире.

– Ничего себе возможность. – Таис скорчила рожу. – Я себе не хочу таких возможностей. И к нелегалам вашим тоже не хочу. Вдруг они потребуют, чтобы я поклонялась фрикам?

– Они примут тебя за королеву фриков, тебе же подчиняется Пушистик, – пошутил Федор.

Но над его шуткой никто не смеялся. Таис посмотрела на серьезного Григория и поняла, что тому тоже не слишком-то хотелось на остров к дикарям. Да и заболеть вирусом он тоже опасался.

– Ты не увидел своих родных, ведь так? – уточнил Вар.

– Это невозможно на такой голограмме. Мне надо попасть на стройку. – Григорий покачал головой и знаком показал Вару, что можно все закрыть.

– Это невозможно. Отбрось даже мысли о таком. – Вар хлопнул ладошками и довольно улыбнулся.

– Нелегалы ушли на остров не потому, что захотели поклоняться животным, – вдруг заговорила молчаливая Надя. – Они просто желали жить семьями. Семьи были запрещены незадолго до войны. Считалось, что такое устройство, как «семья», лишь отвлекало от служения обществу. Детей стали выводить искусственно и растить преимущественно в специальных организациях. Матерям детей доверяли крайне редко, только в виде исключения. Мне мой мальчик достался в порядке очереди, за выдающиеся достижения в области медицины. Мы работали тогда над программой нанороботов, правда, проект со временем свернули в виду его ненадобности. Всю нагрузку взяли на себя чипы, которые стали внедрять в головы людей. Но тем не менее мне как благонадежному и образованному члену общества разрешили растить ребенка. Кто отец моего мальчика, я не знала. Но его матерью была точно я, для его зачатия взяли мои клетки.