Ромина Рассел - Зодиак

Корабль взлетел, и перегрузка придавила нас книзу. Мотор гудел громко и свирепо, но в мыслях я уже слышала вечное дыхание Ракианского моря. Может быть, Стэнтона и не было на Тэбе. Может, он как раз приехал домой и ждет меня. Последний раз, когда мы с ним разговаривали, он сообщил, что вскоре собирается навестить отца.

Корпус горнопромышленного корабля стонал и скрипел, набирая скорость. Покидая спутник, мы оставляли позади пять лет нашей жизни.

– Все будет нормально, Ниш, – сказал Дик, пожимая ей руку.

Она слабо улыбнулась, ее глаза были красными и опухшими.

Наконец шум двигателей смолк, это означало, что мы покинули пределы гравитации Элары. От внезапной тишины покалывало в ушах. Вцепившись в волнофон, я расстегнула пояс и, невесомая, выплыла из гамака. То же сделали и остальные.

– Не понимаю, почему Хранитель Ориган не предупредила нас, – заговорил Кай впервые с тех пор, как пришел в себя. Он, как и я, раз за разом звонил родителям, но тщетно – связи не было. – Звезды должны были послать предостережение.

– Для того чтобы увидеть такой огромный метеорит, даже эфемерид не нужен, – проговорил Дик, пролистывая в волнофоне список своих контактов и пытаясь связаться хоть с кем-нибудь из Дома Рака. – Любой телескоп его бы заметил.

Меня тревожил тот же вопрос. У Хранителей две главные обязанности: представлять свой Дом в межгалактическом Сенате и защищать свой народ от разных бедствий, читая предсказания звезд. Так что же случилось?

– Роу…

Шепот Ниши был тихим, едва различимым, но за сегодняшнюю ночь это, наверное, первое, что показалось мне реальным.

– То, что ты видела во время экзамена и когда читала мое будущее ради забавы… о чем ты не хочешь говорить… – Она сглотнула, сдерживая рыдания, крошечные слезы выскользнули из ее янтарных глаз и хрустальными капельками повисли в воздухе. – Это могло быть правдой?

– Нет, – мгновенно ответила я.

На ее лице застыло недоверие. Это уязвило меня, ведь мы, Ракианцы, никогда не лжем.

– Это не может быть правдой, – настаивала я, пытаясь ее убедить. – Когда сегодня во время переэкзаменовки я увидела черную массу, декан Лилл сказал, что это абсурд. Он заставил меня использовать астралатор, и его слова подтвердились…

– Ты снова это видела! – воскликнула Ниши, будто и не слышала остальных слов. – Ты наблюдала это уже несколько дней, и сегодня опять… и теперь этот кошмар… Роу, посмотри еще в эфемерид.

– Может, кто-нибудь из вас посмотрит? Вы лучше управляетесь с астралатором.

– Но мы не видим черную массу.

– Ниши, я провалила экзамен и вынуждена была пересдавать его, – спорила я. – Мое предсказание было неправильным.

– Да неужели? То есть ничего плохого сегодня не случилось? – Ее голос дрогнул, и новые слезинки повисли в воздухе, точно крошечные бриллианты.

Я посмотрела на Дика в надежде, что он не согласится с ней. В конце концов, именно Дик всегда называл мои предсказания глупыми выдумками.

Но тот не обращал на нас внимания, уставившись с отчаянием в свой волнофон.

– Ладно, – вздохнула я.

Открыв волнофон, я нашла копию эфемерида. Это была всего лишь учебная версия, очень упрощенная, с ограниченными возможностями – не такая, как в Академии, но, тем не менее, рабочая. Стэнтон подарил мне его в прошлом году на мое шестнадцатилетие. Я прошептала команду, и передо мной появилось звездное небо в голографической проекции размером с рыбу фугу. Я постаралась расслабиться и сосредоточиться одновременно, затем сунула руку в карман за барабанными палочками. Только их там не оказалось. Они исчезли навсегда, как и все, что у меня было когда-то. Глаза защипало.

– Прости, Роу, я не должна была тебя просить. – Ниши обняла меня. – Забудь об этом.

– Нет, ты права. – Мой голос стал тверже. Я сжала руку подруги в ответ и снова повернулась лицом к карте. – Я должна что-то сделать. Должна чем-то помочь… если смогу.

Я вызвала в памяти одну из наших часто исполняемых мелодий, но музыка всколыхнула во мне горестные воспоминания о нашем несостоявшемся концерте. В моей душе царили скорбь и пустота, я не знала, за что можно уцепиться, на чем сосредоточиться, что помогло бы мне погрузиться в медитативное состояние.

Синие искры вспыхнули за стеклом, я оторвалась от карты и посмотрела в иллюминатор. Дом Рака… целых пять лет я видела его только в эфемериде. И теперь от вида его, даже издали, у меня захватывало дух.

Наша планета на девяносто восемь процентов состоит из воды. Ее поверхность переливается всеми оттенками синего, лишь редкие, тонкие прожилки зелени разбавляют синеву безбрежного Ракианского моря. Города нашей планеты построены на массивных понтонах, что медленно плывут по поверхности моря, подобно гигантским анемонам, наполовину погруженные в воду. Самые массивные сооружения – высотные здания, коммерческие центры и школы – оснащены якорями.

Понтоны с наиболее густонаселенными городами столь огромны, что, каждый раз приезжая туда, я забывала, что это не настоящая суша. Не считая тех случаев, когда сдвиг в ядре планеты вызывал сильную зыбь.

У нас есть безопасные форпосты в небе, куда можно добраться на самолете, и несколько подводных станций, которые пока еще ни разу не использовали. Их соорудили на случай, если жизнь Ракианцев окажется под угрозой.

Дом Рака и станет ключом, который откроет путь к глубинам моей души. Я снова повернулась к звездной карте и вгляделась в голубое пятнышко, будто могла увидеть крошечные водовороты синего цвета, что скользили по поверхности океана. Чем дольше смотрела, тем, как мне казалось, глубже и шире становилась карта, и вот я целиком погрузилась в звездное пространство.

Миллионы небесных тел вокруг меня восходили и опускались, траектория их менялась, и, подобно вспышкам гамма-лучей, они оставляли слабую дугу в темном небе. Их следы напоминали мне музыкальные ноты.

Музыка ночи . Мама говорила, что древние так это и называли.

Я посмотрела на созвездие Рака, уже без Тэбы. Затем и три других спутника начали мерцать, как будто и они вскоре исчезнут. Пульс участился, я отвела взгляд от нашего Дома и стала искать среди остальных одиннадцати созвездий предзнаменование беды, но ничего не увидела.

Ушла ли та черная масса окончательно? Или просто приблизилась совсем вплотную?

Я тщательно обследовала всю Солнечную систему, отчаянно выискивая след извивающейся черноты или знаки предупреждения в звездах.

Нишико слабо коснулась меня:

– Ты что-то видишь? Ведь так?

– Я больше не вижу никакого предзнаменования…

Как только я вышла из состояния медитации, карта опять ужалась до размеров рыбы фугу – какой, собственно, все это время видели ее другие.