Евгений Щепетнов - Корпорация. Чумная планета

– Эй, вставай-ка! Вставай! Ты парень стальной! Вперед, вперед, воин света, на бой с проклятой кошачьей ордой! Хватит спать, пора вставать!

Слай медленно сполз с кровати, подошел к двери, которую благоразумно заблокировал перед тем, как отправиться в царство снов. Открыв стальную пластину прикосновением руки, он с ненавистью уставился в заклеенную лечебной паутиной морду синтонианца, весело сверкающего звериными глазами.

– Ты чего разорался, недоразумение цивилизации?! Ты поспать мне дашь когда-нибудь или нет?! Или тебя опять чума трахнула?!

– Никто меня не трахал! Мне в голову пришла великолепная идея! И кстати, какого черта ты все дрыхнешь, когда солнце уже давно встало?!

– Что, давно? – Слай задумчиво почесал рукой зад, все еще зудевший после полученного накануне ущерба от пиратской злонамеренной руки, громко зевнул, не прикрывая рот.

Приятно все-таки вести себя, как дикарь, зная, что никто не одернет и не укажет на то, что ты невоспитан и что так себя добропорядочные мальчики не ведут – ведь вокруг все невоспитанные и все не добропорядочные, все, как один! Потому Слай в свое время и вырвался из-под маминой опеки, сняв себе отдельную квартиру.

Правда, она и там его умудрялась доставать. Уберечься было нельзя, потому что, если он блокировал видон, мама бросала все дела и прилетала сама – узнавать, не случилось ли что-то с ее сыночком. Дважды она заставала Слая в постели с девушкой и, вызвав в соседнюю комнату, нудно расспрашивала – кто родители девицы, достаточно ли эта девушка порядочна, и достойна ли эта распутница сына героя, сложившего голову в бою за светлое будущее Империи.

– Давно! Встало! Ага! Уж как встало, так встало! – радостно сообщил Хаган, и Слаю вдруг показалось, что тот совсем не то имел в виду. Он хотел было уточнить этот вопрос, поинтересоваться, не глумится ли приятель над кое-какими неуспехами в жизни Слая, но потом оставил затею, глянув на жизнерадостную волчью физиономию. Все равно этого дикаря не прошибешь, только вызовешь еще один фонтан его искрометного юмора, годного лишь для солдатской казармы.

– Заходи. Я сейчас мыться буду и есть. А ты пока излагай свою замечательную идею. Надеюсь, она стоит того, чтобы осесть в моей голове.

– Стоит! – Из-за Хагана выступила Сихха, наряженная в короткую юбочку-шорты, обнажающую длинные, стройные ноги, и узкую майку, обтягивающую грудь. Слай замер, челюсть его отвалилась, и только через несколько секунд, когда замешательство прошло, вспомнил, что стоит совершенно голым. Хотя те, кто засвидетельствовал красоту его причиндалов, не совсем люди, все равно – не стоило изображать статую древнего олимпийца. Как известно, те занимались спортом обнаженными, но ведь тогда и женщин не допускали смотреть на соревнования!

Слай ойкнул, повернулся задом, вспомнил, что зад тоже не прикрыт, и быстро ретировался, зашлепав ногами по холодному полу. Через минуту он уже стоял под струями горячей воды, мучительно стараясь подавить мысль о длинных ногах Сиххи, и думал о том, что через месяц такого путешествия он будет мечтать о любом живом существе, хотя бы отдаленно напоминающем женщину. Возможно, даже о древесных прыгунах, голос которых немного похож на женский своими визгливыми протяжными нотками.

Перейдя на холодный душ, Слай успокоил бунтующую молодую плоть, доведя себя до дрожи, потом растерся жестким, мохнатым полотенцем и вышел из душевой кабины, чтобы попасть как раз к самому разгару завтрака. Не теряя времени, его гости, они же компаньоны, навалили на стол кучу еды и теперь увлеченно пожирали все, что придумала их звериная голова и выдал безотказный конвертер.

Хаган ел полусырые куски мяса, посыпанные чем-то пряным, издающим тяжелый дух, похожий на запах ракетного топлива, Сихха со смаком похрустывала небольшими кусочками запеченного мяса, очень похожего на маленьких грызунов. Она элегантно, двумя пальчиками брала тушку за длинный хвост и, откинувшись на спинку кресла, опускала сомнительный деликатес в рот, закатывая глаза от блаженства.

Увидев, что Слай появился у стола, Сихха радушно махнула рукой и предложила ему попробовать угощение, сообщив, что это самое вкусное, что есть на свете, – медовые куюки, грызуны с морского побережья. Только там они имеют такой нежный, сливочный привкус – если зажарить их сразу, живыми, и со всем содержимым желудка.

Желудок мгновенно взбунтовался, забурчал, и Слай решительно отказался от сливочных грызунов, сказав, что предпочитает обычную человеческую пищу, которую только и принимает его нежный аристократический живот. А что до грызунов – пусть себе живут в норах, или где там еще обитают эти поганые твари? И он не понимает, как можно есть такую дрянь. Впрочем, у всех свои вкусы.

Слай заказал себе овощной суп, хороший кусок прожаренного мяса с клубнями картопни, много мороженого – как протест против произвола мамы, ограничивавшей его в поедании славного продукта, и здоровенную кружку с легким напитком под названием пив, напоминающим пиво, но не имеющим в своем составе алкоголя. Сегодня предстоял тяжелый день, и Слай не хотел одурманивать голову ничем алкогольным или галлюциногенным. Мало ли кто встретится по дороге – алкоголь притупляет реакцию, а Слай после вчерашней эпичной битвы с чумными кошками сильно опасался повторной встречи. Сыворотки в медицинском пистолете осталось не так уж и много, а впереди еще «чумной ветер».

Утолив первый голод, Слай обратил благосклонный взгляд на упорно молчащего, но сияющего Хагана и предложил тому известить своего капитана об идее, пришедшей в некую одноухую звериную голову. То, что идея дурацкая – Слай почему-то не сомневался, ну что может предложить существо, проспавшее нашествие чумных кошек? О чем Слай тут же известил своего компаньона-мыслителя, чем вверг того в пучину отчаяния и выдавил из него фонтан красноречия в виде жалоб, ругани и возмущенного фырканья – как так Слай не может забыть своему настоящему, единственному другу одной-единственной ошибки! И это с его, Слаевой, стороны стыдно, подло и гадко! И что пока он, капитан, спал, могучий разумом и телом друг придумал, как сделать богатыми всех, в том числе и кое-кого, непонятно зачем пристроившегося на корабль и покушавшегося вчера на жизнь мудрейшего из мудрейших синтонианцев!

Выслушав все аргументы приятеля, Слай невозмутимо предложил ему закрыть фонтан и перейти к делу, ведь если солнце стоит уже высоко, глупо терять время на пустую болтовню, к которой так склонны даже мудрейшие из мудрейших синтонианцев.

Через минуту Слай уже знал суть идеи и сильно удивился, почему ему самому это не пришло в голову? Впрочем, он тут же успокоил себя: если бы он проснулся, как и Хаган, на рассвете, придумал бы то же самое, так как оно очевиднее очевидного.