Орсон Скотт Кард - Тень Гегемона. Театр теней (сборник)

– Вот такой подход и привел к катастрофе в Версале.

– Не в Версале, а после, – возразил Алай. – Франция и Англия показали нерешительность и слабоволие, когда надо было заставить исполнять договор. После Второй мировой войны союзники оказались умнее и оставили войска в Германии почти на сто лет. Иногда они действовали мягко, иногда жестко, но всегда заметно присутствовали.

– Как ты и сказал, – ответил ему Боб, – ты и твои наследники выясните, насколько хороша эта практика и как надо будет решать вновь возникающие проблемы. Но должен тебя предупредить, что, если освободитель становится угнетателем, освобожденный народ чувствует себя преданным и ненавидит его с удвоенной силой.

– Я это понимаю. И понимаю, о чем ты меня предупреждаешь.

– Я думаю, – сказал Боб, – что ты не узнаешь, действительно ли переменились мусульмане с давних недобрых дней религиозной нетерпимости, пока не дашь им в руки власть.

– Я сделаю то, что во власти Халифа.

– Это я знаю, – сказала Петра. – И не завидую твоему бремени.

Алай улыбнулся:

– А ваш друг Питер завидует. И хотел бы даже больше.

– И твой народ, – сказал Боб, – тоже хотел бы больше от твоего имени. Пусть ты не хочешь править миром, но, если ты в Китае победишь, они захотят, чтобы ты правил их именем. И как ты в тот момент сможешь сказать им «нет»?

– Вот этим ртом, – ответил Алай, – и этим сердцем.

Кому: Locke%erasmus@polnet.gov

От: Sand%Water@ArabNet.net

Тема: Приглашение на пирушку

Не упусти из виду вот что. Кемаль наверху думает, что заправляет всем, но, когда начнут шахи с паками, стукнут из подвала, вот тут и будет фейерверк! Погоди, когда начнется внизу, до того шампанское не открывай.

– Джон Пол, – негромко сказала Тереза Виггин, – я не могу понять, что Питер здесь делает.

Джон Пол закрыл чемодан.

– Этого он и добивается.

– Мы собирались сделать это тайно, но он…

– Попросил нас об этом здесь не говорить.

Джон Пол приложил палец к губам, потом поднял чемодан жены вместе со своим и пошел к дальней двери кубрика.

Терезе оставалось только вздохнуть и пойти за ним. Казалось бы, после всего, через что они с Питером прошли, он бы уже мог быть в них уверен. Но нет, ему надо было играть в эти игры, где только он посвящен во все детали происходящего. Всего несколько часов прошло, как он решил, что они улетают ближайшим шаттлом, и, очевидно, это надлежало хранить в абсолютной тайне.

Так что же делает Питер? Просит каждого служащего на станции оказать какую-нибудь услугу, выполнить незначительное поручение и назначает встречи в 18.00.

Они же не идиоты. Все знают, что в 18.00 начинается посадка на шаттл, отбывающий в 19.00.

Таким образом, эта великая тайна неявно сообщается всем и каждому.

И все же он настаивает, чтобы об этом не велось разговоров, и Джон Пол ему подчиняется. Что за дурость? Питер явно не был беспечен, слишком системно он действовал, чтобы можно было это считать случайностью. Он надеется поймать кого-то на сливе сведений Ахиллу? А что, если вместо этого они просто взорвут шаттл? Может быть, это и запланировано – взорвать шаттл, на котором они будут возвращаться домой? Об этом Питер подумал?

Наверняка. Это в его натуре – подумать обо всем.

Точнее, думать, что подумал обо всем.

В коридоре Джон Пол взял слишком быстрый темп, чтобы с ним можно было разговаривать, а когда она все-таки попыталась, он приложил палец к губам.

– Все в порядке, – сказал он еле слышно.

У лифта, отвозящего к оси станции, где парковались шаттлы, их ждал Даймак. Это было необходимо, поскольку на их ладони опознавательные сканеры лифтов не реагировали.

– Мне жаль, что мы так быстро с вами расстаемся.

– Вы нам так и не сказали, – напомнил Джон Пол, – где был кубрик армии Драконов.

– Все равно Эндер там не жил. У него была своя комната. Как у всех командиров. До того он был в нескольких армиях, но…

– Ладно, все равно уже поздно, – сказал Джон Пол.

Дверь лифта открылась. Даймак вошел, придержал дверь для них, приложил ладонь к панели и ввел код нужной взлетной палубы.

И вышел.

– Извините, что не могу вас проводить, но полковник… то есть министр, сказал, что я не должен об этом знать.

Джон Пол пожал плечами.

Двери закрылись, и лифт поехал вверх.

– Джонни Пол! – сказала Тереза. – Если мы так беспокоимся, что нас подслушивают, то какого черта ты с ним так открыто говорил?

– У него глушитель, – ответил Джон Пол. – Его разговоры прослушиваться не могут. А наши могут, и в лифте наверняка есть жучки.

– Это тебе Апханад сказал?

– Идиотизмом было бы устанавливать систему безопасности в такой трубе, как эта станция, и не поставить жучки на люки, через которые проходят все.

– Что ж, прости, что не умею мыслить как шпион-параноик.

– Это одно из твоих лучших свойств.

Тереза поняла, что не может сказать ничего из того, что думает. И не только потому, что ее может подслушать система Апханада.

– Терпеть не могу, когда ты со мной «обращаешься».

– А что, лучше, если я буду тобой «руководить»? – чуть осклабился Джон Пол.

– Если бы ты не нес мой чемодан, я бы тебя…

– Пощекотала?

– Ты знаешь не больше меня, а ведешь себя так, будто знаешь все.

Гравитация быстро уменьшалась, и сейчас Тереза держалась за поручень, подсунув ноги под рельс, идущий над полом.

– Кое о чем я догадался. А в остальном могу только доверять. Он мальчик очень умный.

– Не такой умный, как он думает.

– Но куда умнее, чем думаешь ты.

– Я полагаю, твоя оценка его интеллекта совершенно справедлива.

– Словно Златовласка сказала. А я сразу почувствовал себя… очень лохматым.

– А почему не сказать просто «медведем»?

– Так мне захотелось. Показалось, что так смешнее.

Дверь открылась.

– Понести ваш чемодан, мэм? – спросил Джон Пол.

– Если хочешь, но на чаевые не рассчитывай.

– Ого, ты действительно сердишься.

Она протиснулась мимо него, пока он подавал чемоданы ординарцам.

Питер ждал у входа в шаттл.

– Ну как, мы точны?

– Сейчас восемнадцать ноль-ноль? – спросила Тереза.

– Без одной минуты.

– Тогда мы слишком рано.

Она проплыла мимо него в шлюз.

Голос Питера у нее за спиной спросил недоуменно:

– Что это с ней?

– Потом, – ответил голос Джона Пола.

Несколько секунд Тереза приспосабливалась к изменению обстановки. Она не могла избавиться от ощущения, что пол не там – «низ» стал «лево», «внутри» стало «снаружи» или что-то в этом роде. Но она, держась за поручни, подтянулась к креслам и нашла себе место. Возле прохода, демонстрируя другим пассажирам, что в этот ряд лучше не садиться.

Но других пассажиров не было. Даже Питера и Джона Пола.