Орсон Скотт Кард - Тень Гегемона. Театр теней (сборник)

Петра пожала плечами:

– Ты еще не сообразил?

Боб на миг задумался. Как всегда, его подсознание обрабатывало информацию в фоновом режиме, чего он не осознавал. В верхнем слое шли мысли о Питере, Петре и только что улетевшей на задание роте. Но фоновая часть разума уже подметила аномалии и готова была представить их список.

Питер снял Боба с операции и дал Сурьявонгу запечатанный пакет. Значит, он не хотел, чтобы изменение в задании стало известно Бобу. Питер также вытащил Петру из укрытия и все же заявил, что она в безопасности. То есть у него есть причина быть уверенным, что Ахилл ее здесь не достанет.

Ахилл. Единственный человек, чья сеть могла соперничать с сетью Питера в умении преодолевать все границы. Единственная причина, почему Питер уверен, что Ахилл не достанет Петру, даже здесь, может быть только одна: у Ахилла нет свободы действий.

Ахилл в Китае сидит в тюрьме, и уже не первый день.

Значит, китайцы, использовав его для помощи в завоевании Индии, Таиланда, Вьетнама, Лаоса и Камбоджи, для организации союза с Россией и Варшавским договором, поняли наконец, что он психопат, и посадили его под замок.

Ахилл в китайской тюрьме. Пакет, переданный Сурьявонгу, несомненно, сообщает ему о личности пленника, которого надлежит выручить из китайской тюрьмы. Информация не могла быть сообщена до отбытия группы, потому что Боб не позволил бы начать операцию, ведущую к освобождению Ахилла.

Боб повернулся к Питеру:

– Ты глупее немецких политиков, которые привели Гитлера к власти, думая его использовать.

– Я знал, что ты расстроишься, – спокойно ответил Питер.

– А разве в новом приказе, который ты дал Сурьявонгу, велено убить этого пленника?

– А ты заметил, что становишься слишком предсказуем, когда речь заходит об этом типе? Одно упоминание его имени выводит тебя из себя. Это твоя ахиллесова пята, прости за каламбур.

Боб, не обращая на него внимания, повернулся и взял Петру за руку.

– Если ты знала, что он задумал, почему ты прилетела с ним?

– Потому что в Бразилии мне уже не скрыться, – ответила она, – и в таком случае лучше быть с тобой.

– То, что мы вместе, – это для Ахилла двойная причина стараться.

– Но ты пока что умудрялся оставаться в живых, что бы ни бросал против тебя Ахилл, – заметила Петра. – И я тоже хочу.

Боб покачал головой:

– Те, кто был рядом со мной, погибли.

– Напротив, – возразила Петра. – Погибали они тогда, когда не были рядом с тобой.

Что ж, это была правда, но несущественная. Как ни считай, а Проныра и сестра Карлотта погибли из-за Боба. Они допустили ошибку: любили его и были ему верны.

– Я от тебя не отойду, – сказала Петра.

– Никогда?

Она не успела ответить, потому что Питер перебил:

– Все это очень трогательно, но надо решить, что делать с Ахиллом, когда мы его привезем.

Петра посмотрела на него, как на капризного ребенка:

– Ну ты действительно тупой.

– Я знаю, что он опасен, – сказал Питер. – Вот почему надо тщательно продумать, как мы будем действовать.

– Ты послушай, – обратилась Петра к Бобу. – Он говорит «мы»!

– Никаких «мы», – ответил Боб. – Будь здоров.

Не выпуская руку Петры, он направился в лес. Петра лишь на секунду задержалась, чтобы радостно помахать Питеру, и побежала к деревьям рядом с Бобом.

– Вы смываетесь? – крикнул им вслед Питер. – Просто смываетесь, когда наконец-то мы можем все повернуть в нашу пользу?

Они даже не остановились, чтобы возразить.

Потом, в частном самолете, который зафрахтовал Боб с Минандао на Сулавеси, Петра передразнила слова Питера: «Когда наконец-то мы можем все повернуть в нашу пользу?»

Боб засмеялся.

– А была ли когда-нибудь наша польза ? – спросила Петра уже всерьез. – Все это время была только одна цель: усилить влияние Питера, укрепить его власть, поднять престиж. «Наша польза!»

– Я не хочу, чтобы он погиб, – сказал Боб.

– Кто, Ахилл?

– Да нет! Его я хотел бы видеть мертвым. Питеру надо сохранить жизнь – он единственный противовес.

– Он потерял равновесие, – заметила Петра. – Сколько придется ждать, пока Ахилл организует покушение на него?

– Меня беспокоит, сколько придется ждать, пока Ахилл проникнет в его сеть и перевербует ее на себя.

– А мы не приписываем Ахиллу сверхъестественных сил? – спросила Петра. – Он же не бог. Даже не герой. Просто больной ребенок.

– Нет, – ответил Боб. – Больной ребенок – это я. А он – дьявол.

– Ладно, – согласилась Петра. – Тогда он – больной ребенок дьявола.

– Так ты говоришь, что нам надо все еще попытаться помочь Питеру?

– Я говорю, что, если Питер выживет после своего романа с Ахиллом, он будет более склонен к нам прислушиваться.

– Вряд ли, – усомнился Боб. – Если он выживет, он решит, что он умнее нас, и еще меньше станет интересоваться нашим мнением.

– М-да, – произнесла Петра. – Он, похоже, ничему не научится.

– Первое, что нам надо сделать, – решительно сказал Боб, – это расстаться.

– Нет.

– Я это уже умею делать, Петра. Уходить в укрытие. Оставаться непойманным.

– А вместе нас слишком легко узнать, бла-бла-бла.

– От твоего «бла-бла-бла» это не перестает быть правдой.

– А мне плевать, – сообщила Петра. – И этот момент ты в своих расчетах упустил.

– А мне не плевать, какой момент упускаешь в своих расчетах ты.

– Давай я поставлю вопрос так, – предложила Петра. – Если мы разделимся и Ахилл меня найдет первой и убьет, у тебя на совести будет еще одна женщина, которую ты глубоко любил и которую не защитил.

– Запрещенный удар.

– Имею право, я девчонка.

– Если ты останешься со мной, мы наверняка погибнем оба.

– А вот и нет.

– Я же не бессмертен, и ты это знаешь.

– Но ты умнее Ахилла. И везучее. И выше. И красивее.

– Новый, усовершенствованный человек.

Она задумчиво на него посмотрела:

– Знаешь, теперь, когда ты такой высокий, мы можем путешествовать как муж и жена.

Боб вздохнул:

– Я не собираюсь на тебе жениться.

– Только для прикрытия.

Ее желание выйти за него сначала проявлялось намеками, а теперь уже стало открытым.

– Я не собираюсь иметь детей, – сказал Боб. – Мой вид кончится на мне.

– Это с твоей стороны слишком эгоистично. Если бы так сказал первый гомо сапиенс? Мы бы остались неандертальцами, и жукеры бы разнесли нас в клочья. Тем бы дело и кончилось.

– Мы не из неандертальцев развились.

– Что ж, хорошо, что мы хоть этот фактик твердо установили.

– А я так вообще не развился. Я был изготовлен. Генетически создан.

– И все же по образу Божию.

– Сестра Карлотта могла бы такое сказать, а от тебя мне это даже не смешно слышать.

– Еще как смешно.

– Только не мне.