Вернор Виндж - Глубина в небе (авторский сборник)

– И все же сегодня днем участие Братства имело низкую степень вероятности. Что изменилось, Рахнер?

– Два допроса и два вскрытия. Погибшие кобберы были с отличной физической подготовкой, и не спортсмены; у них на хитине старые шрамы, даже залатанные пулевые пробоины.

Виктория пожала плечами:

– И так ясно, что это была профессиональная работа. Мы знаем, что есть опасные группы и дома – маргиналы традиционалистов. Они могли нанять грамотных исполнителей.

– Могли, но это было Братство, а не местные традиционалисты.

– Есть веские доказательства? – спросил Аннерби с облегчением и стыдясь этого облегчения.

– Э-гм. – Тракт явно рассматривал не только вопрос, но и того, кто его задал. Коббер никак не мог определить, какое место Аннерби – штатский, которого называют «сержант» – занимает в командной цепи. Привыкай, сынок . – Братство огромное значение придает своим религиозным корням, но до сих пор они старались не лезть к нам непосредственно. Практически все ограничивалось скрытым финансированием местных групп традов. Но… сегодня они это поломали. Действовали профессионалы из Братства. Они приняли все меры, чтобы их нельзя было проследить, но не учли наши судмедлаборатории. На самом деле всего одного теста, который изобрел ученик вашего мужа. Видите, соотношение видов цветочной пыльцы в дыхательных проходах обоих трупов иностранное, и я даже могу вам сказать, с какой базы Братства они прибыли. Эти двое находились в стране не более пятнадцати дней.

Смит кивнула:

– Если бы дольше, пыльца исчезла бы?

– Да, была бы захвачена иммунной системой и унесена – так сказали эксперты. Но даже и так, мы бы все равно почти до всего догадались бы. Видите ли, противнику сегодня не повезло гораздо больше, чем нам. Они оставили двух живых свидетелей…

Тракт замялся, явно вспомнив, что это не обычное совещание, и что для Смит обычное определение оперативного успеха сегодня оборачивается леденящим провалом.

Генерал если и заметила, то не подала виду.

– Да, эта пара. Та, которая привела детей в музей?

– Да, мэм. И это наполовину из-за них операция противника пошла наперекос. Полковник Андервиль (так звали начальницу операций внутри страны) говорила с этой парой сегодня днем, они изо всех сил рвутся помочь. Вы слышали, что она уже от них узнала – что один из ваших сыновей обрушил стенд и убил двоих похитителей.

– И что все дети взяты живыми.

– Верно. Но Андервиль узнала и больше. Мы теперь почти уверены… что похитители хотели украсть всех ваших детей. Когда они увидели малышей Суабсиме, то решили, что они ваши. В мире мало рожденных вне фазы, даже сейчас. Естественно, они предположили, что Суабсиме – наши сотрудники.

Боже всемогущий в доброй холодной земле! Аннерби выглянул из узких окон. Света стало чуть больше, но сейчас это был актинический ультрафиолет от ламп охранного освещения. Ветер медленно крепчал, разгоняя по стеклам искрящиеся капли, сгибая папоротники. Ожидалась гроза.

Значит, Братство сплоховало, потому что было слишком хорошего мнения о службе безопасности Аккорда. Естественно, они предположили, что кто-то с детьми будет обязательно.

– Эти двое штатских нам очень много дали, генерал. История, которую эти деятели рассказали при входе, последовательность фраз, когда начался поток событий… Похитители не собирались оставлять живых свидетелей. На сегодня Суабсиме – самая везучая пара во всем Принстоне. Те двое, которых убил ваш сын, отталкивали Суабсиме от детей. Один из них извлек из кобуры автоматический дробовик, и на нем были сняты предохранители. Полковник Андервиль считает, что исходной целью операции было похитить ваших детей и не оставить свидетелей. В такой сценарий два трупа штатских и лужа крови вполне вписывались – все списали бы на наших традиционалистов.

– В таком случае почему не оставить и пару трупов детей? И отход произвести было бы легче.

Вопрос Виктории прозвучал спокойно, но несколько отстраненно.

– Нам неизвестно, мэм. Но полковник Андервиль считает, что они все еще в стране, быть может, даже в Принстоне.

– Вот как? – Скептицизм боролся с желанием надеяться. – Я знаю, что Белга в своем деле разбирается, а у той стороны есть свои проблемы. Ладно. Рахнер, это будет ваша первая крупная операция внутри страны, но я хочу, чтобы вы действовали заодно с внутренней разведкой. И придется вам привлечь к участию городскую и коммерческую полицию. – Классическая анонимность разведки Аккорда будет в ближайшие дни серьезно нарушена. – Постарайтесь обращаться с ними повежливее. У нас сейчас не состояние войны, и они могут доставить кучу неприятностей Короне.

– Так точно, мэм. Мы с полковником Андервиль организовали совместное патрулирование с городской полицией. Там, где есть телефоны, у нас что-то вроде совместных опорных пунктов по связи с Домом-на-Холме.

– Отлично. Кажется, вы меня все время опережаете, Рахнер.

Тракт чуть улыбнулся, поднимаясь с насеста.

– Мы вернем ваших кобберят, шеф.

Смит начала было отвечать, потом увидела две головки, выглядывающие из-за дверного косяка.

– Я знаю, Рахнер. Спасибо тебе.

Тракт отступил от стола, и в комнате на миг наступила тишина. Двое младших детей Андерхиллов – может быть, единственные, которые у них остались – застенчиво вошли в комнату в сопровождении главы службы охраны и трех солдат. У капитана Даунинга был с собой свернутый зонтик, которым дети явно не воспользовались. Курточки у них были мокрые, и на гладком черном хитине поблескивали капельки дождя.

Виктория не улыбнулась детям. Глаза ее оглядели мокрую одежду и зонтик.

– Вы бегали на улице?

Голос Рапсы прозвучал так подавленно, как никогда не слышал Хранкнер от этого чертенка.

– Нет, мама. Мы были с папой, но он сейчас занят. Мы все время оставались с капитаном Даунингом, между ним и остальными… – Она замолчала, стеснительно поведя головой в сторону охраны.

Молодой капитан вытянулся по стойке «смирно», но у него был ужасный вид солдата, только что потерпевшего поражение в бою.

– Виноват, мэм. Я решил не пользоваться зонтиком. Чтобы можно было видеть во все стороны.

– Это правильно, Дарам. И… что вы их сюда привели, тоже правильно.

Она замолчала на долгую секунду, пристально глядя на своих детей. Рапса и Хранк неподвижно смотрели ей в ответ. И вдруг, будто повернули выключатель, они бросились через всю комнату и заголосили бессловесным воплем. Они будто превратились в клубок рук и ног, цепляясь за Викторию как за отца. Плотину их умения владеть собой прорвало, и полился громкий плач – а с ним поток вопросов. Что-нибудь известно про Гокну, Вики, Джирлиба и Брента? Что теперь будет? И они не хотят оставаться одни.