Павел Комарницкий - Последний корабль в Бессмертные Земли

Владыка вздохнул. Ладно, чего гадать. Надо взять этого Самура живым, и только живым. Иначе придётся пытать всех подряд, всех пленных мужчин подходящего возраста, имеющих хоть какое-то отношение к персоне узурпатора. Долго и нудно…

Герхем с силой ущипнул мальчика за внутреннюю поверхность бедра, малец глухо пискнул. Что ж, пытать так пытать.

— Давай-ка помучаем тебя немного, — улыбнулся Владыка пацану, запуская палец под ребро. — Не вздумай дрыгаться, лежи смирно!

Бронзовое чудовище стояло на широких колёсах, задрав жерло, словно бросая вызов небу. Киллиан кивнул, и могучий темнокожий раб коротко ударил деревянной кувалдой по торцу клина, торчащего у основания ствола.

— Ещё. Ещё. Хватит!

Стрелка отвеса, последний раз качнувшись, застыла точно на середине квадранта. Одна восьмая круга — именно такой угол возвышения должен дать наибольшую дальность полёта, если расчёты отца верны…

— Заряд!

Цепочка жрецов уже передавала холщовые мешочки, туго набитые огненным порошком. Стоявший у самого жерла орудовал прибойником, длинным шестом с массивной войлочной колотушкой на конце — трамбовал заряд.

— Достаточно. Ядро!

Два молодых крепких служителя, со вздувшимися от усилия венами, уже тащили на руках полированный каменный шар. Жрец с прибойником отступил в сторону, давая дорогу. Заряжающие вступили на небольшой помост, установленный прямо перед орудием, подняли над головой свою ношу, и ядро с гулом ухнуло в зев, придавив своим весом огненное зелье. Киллиан усмехнулся. Камню неизвестно, с какой силой он связался, и что его ждёт сейчас…

— Запал!

Серый порошок сыплется в узкое отверстие, наполняя его до краёв, остатки ссыпаются вниз по крутому медному боку — угол возвышения велик…

— Всем отойти!

Жрецы и храмовые слуги не заставили себя упрашивать, торопливо покидая площадку, на которой стояло орудие. Киллиан мельком взглянул вбок — там, в трёхстах шагах, виднелись носилки Повелителя, трепещущие флажки и колышущиеся занавеси придавали им сходство с передвижным потешным балаганом… Юноша вновь усмехнулся. Как всё же хорошо, что люди не в силах читать невысказанные мысли, подобно остроухим.

Факел в руке трещит, пламя трепещет на ветру. Если расчёты отца верны, каменный шар пролетит полторы тысячи шагов — должен пролететь, при таком-то заряде… И толстый боров будет удовлетворён.

А может быть, всё будет иначе. Может быть, отец ошибся, и сила, скрытая в сером порошке, преодолеет крепость бронзы. От Киллиана останутся куски обгорелого мяса… Что лучше? Вопрос серьёзный.

Юноша протянул руку, касаясь затравочного отверстия факелом. Страшный грохот, от которого заложило уши, облако огня и вонючего дыма. Медная туша дёрнулась, отпрыгнула назад, ядро понеслось уменьшающимся мячиком, по широкой дуге. Вдалеке маячил шест, врытый в землю на отметке в полторы тысячи шагов. Ядро пролетело дальше, грянуло о землю в полусотне шагов от вехи и зарылось в рыхлый грунт, словно гигантский крот.

— Хорошо, очень хорошо, мой мальчик! — Хамхер Величайший уже сходил с носилок, подвезённых поближе к орудию. — Уффф… Впечатляет, ничего не скажешь… Даже оттуда глядеть страшновато с непривычки…

Волосатая обезьянья лапа легла на плечо Киллиана, и пришлось сделать над собой усилие, чтобы не сбросить её коротким движением.

— Я знал, что твой отец, светлая ему память, слов на ветер не бросает, — Могущественнейший хрюкнул. — Что ж, я своё слово тоже сдержу. Отныне ты Верховный жрец. Да возвестят об этом в Гиамуре!

— Благодарю, о мой Повелитель! — Ни голос, ни поклон, ни светская улыбка не выдали Киллиана. В голове же холодной змеёй проползла мысль: вот если бы заряд удвоить… Нет, всё равно не достало бы взрывом с трёхсот шагов. А вот если рядом… как было бы славно…

— Вылезай, вылезай уже, красотка остроухая!

Девушка, закутанная в сеть, медленно встала, две пары крепких рук помогли ей выбраться из ящика, и эльдар пошла, невесомо ступая на землю, покрытую ковром из утоптанной травы. Клоп только хмыкнул, в который раз подивившись: в каждом движении узницы проглядывала природная грация, которую не согнули невзгоды. Да, теперь он начинал понимать, отчего пресытившиеся богатеи платят столько золота за остроухих девок. Глаза, и без того огромные, теперь занимали пол-лица, тонкая кожа не утратила нежного персикового оттенка — ни одного прыща, ну надо же. Даже вони от неё не ощущалось, это после стольких дней в сетке, немытой…

— Слышь, Клоп, — подал голос Колдырь, — дал бы ты её нам на круг. Хоть по разику… А то конец пути скоро, и не попробовать больше… Да и ребята скучают по бабам… Мы аккуратно, через сеточку…

— Значит, так. — Главарь оглядел своих людей, — я сейчас отлучусь ненадолго, узнаю, что там за шум. Если кто тронет остроухую до моего прихода, выбью зубы. Не обижайтесь. За то золото, что скоро зазвенит у вас в кошелях, вы сможете перетрахать пол-Гиамуры! Нашли забаву…

— Так ведь трахали уже, и ничего, не померла…

— То было для дела! Обломать чтобы! Короче, я сказал.

Выйдя из шатра, пират огляделся. Кругом горели костры — большинство караванщиков предпочитало варить ужин на свежем воздухе, хотя ночи стали заметно прохладнее. Клоп ухмыльнулся. В самой Гиамуре зимы ещё ничего, а вот севернее, в горах… бррр! Никакие одежды не помогают, особенно утром, когда проснёшься, заваленный белым снегом…

Сильный шум, доносящийся из головы каравана, привлёк внимание разбойника, и он зашагал туда.

— В чём дело, почтенный? — протолкавшись к костру поближе, спросил он у невысокого кудлатого купца, судя по одеяниям, гиамурца.

— Вот эти люди выбрались из Архона, — кивнул тот на трёх мужчин, стоявших кучкой, — как раз перед тем, как захлопнулись ворота. Архон в осаде! Война!

— А ну тихо! — Зычный бас старшего караванщика перекрыл общий гвалт. — Тихо! Значит, так, почтенные. От Архона мы совсем близко. Кто не хочет стать добычей летучих сидоммских отрядов, гасите костры, и сейчас же отправляемся в путь! До утра нужно пройти не меньше двадцати пяти тысяч шагов, и за день ещё пятьдесят тысяч!

— Люди свалятся, — возразил кто-то, — не пройти столько без отдыха…

— А кто свалится, пойдёт в Сидомму! Пойдёт на верёвке, голый, и будет проходить в день столько, сколько скажут!

Не дослушав, Клоп двинулся на выход из толпы. Толпа, впрочем, тоже начала интенсивно рассасываться. Никто не усомнился в словах старшего караванщика, и в первую очередь сидоммские купцы, пребывавшие тут же. Пират усмехнулся. Да, старик прав — летучие отряды не разбирают, откуда ты родом, добыча и добыча, взятая на вражеской земле. А доказать потом, что ты коренной сидоммец, когда ты голый и на ляжке выжжено клеймо, довольно сложно. Особенно если в Сидомме у тебя нет никаких родственников…