J.M. - Конфигурация

Апту рассмеялся.

- Не вижу ничего смешного... - начал было Мэс.

- Кто сказал, что рисовать надо на земле? Можно взять все что угодно... ту же глиняную миску - пока она сырая. Нацарапать на ней и обжечь.

- Тогда какая разница?..

- Так, - взяв из рук Мэса миску, Апту высыпал в нее шарики, которые до этого момента все время оставались в его левой ладони, - у тебя в одной миске - десяток. Насыплешь два или три - потом забудешь и запутаешься. А если сделать по-моему, на боках одной миски можно начертить, сколько быков, овец и коз в самом огромном в мире стаде...

Кажется, он хотел добавить что-то еще, но почему-то замер, глядя поверх голов отца и брата. Мэс и старик невольно оглянулись - и пораженно застыли, как и Апту.

С неба спускалось что-то большое, сияющее и переливающееся фиолетовым, зеленым и синим цветами. Словно часть облака - но более четкой и ясной формы. Нет, не бывает таких облаков...

Через мгновение таинственный небесный гость прекратил спуск, зависнув точно над видневшейся в отдалении вершиной горы, которая формой напоминала пирамиду. Когда-то, намного позже, эту гору люди станут называть Кайлашем, но пока этого имени еще не существовало.

Через несколько минут уже не только старик и двое его сыновей, но и все их односельчане смотрели на творящееся чудо.

Белые снега на склонах горы окрасились синеватыми и зеленоватыми отсветами. Рядом с большим "облаком" вспыхнула маленькая искорка, которая стала расти и разгораться... Нет, не разгораться, а приближаться! Свечение исчезло, и стало видно, что это тоже "облако" - только гораздо меньше первого. И направлялось это меньшее "облако" прямиком к деревне.

***

- Значит, ты точно решил уйти с богами?

В интонации отца проскользнули просительные нотки, от которых у Апту дрогнуло сердце. Но он напомнил себе, что не должен сомневаться и отступать.

- Да, отец. Мы все так решили.

- Это настоящее проклятие! Они забирают с собой всех молодых...

- Нет, далеко не всех, ты же знаешь. И они никого не забирают, мы идем сами.

- Зачем они явились... Зачем - именно к нам?!

- Я ведь уже объяснял тебе. Они увидели, что мы способны преобразовывать наш язык в другие формы. В письменную форму. Что... я на это способен.

- С тех пор как они пришли, я перестал понимать тебя, сын, - покачал головой старик. - Ты говоришь непонятные вещи, совершаешь странные поступки... Какими обещаниями они прельстили вас? Чем вам не нравится жизнь, которую вели ваши отцы и деды?

- Она... слишком хорошо нам известна. Наверное, дело в этом.

- Разве это плохо?

- Не знаю. Но на острове Дилумии все будет по-другому. Боги дадут нам чудесное знание, которому мы научим всех остальных людей. Боги избрали для этого нас, а не кого-то другого. Тебе следовало бы гордиться...

- Почему бы им здесь не учить вас этому своему знанию?

- Это возможно только на острове, где течение энергии земли и воды проходит так, что... - Апту запнулся на мгновение, потом закончил: - В общем, тот, чьего лица нельзя увидеть, только там сможет построить свою пирамиду.

- Безумие... - пробормотал старик. - Лететь на небесном облаке на какой-то неведомый остров...

- Там у нас будет новая родина, новая Шамму. Шио Миэруу...

- Не произноси имя нашей земли на их лад! Это режет слух... Лучше бы эти боги избирали кого угодно, но не моего сына!

- Я не единственный твой сын, - мягко напомнил Апту. - Мэс останется с тобой.

- Да... - рассеянно кивнул старик.

Апту знал, почему отец не обратил на эти слова особого внимания. Он всегда возлагал больше надежд на него, Апту, чем на старшего сына. Но также он знал то, что должен идти с богами.

- А Нинсун? Ты хотя бы спросил ее, хочет ли она жить на этом острове?

- Она всюду последует за мной. Как же иначе?

- Ладно... С сегодняшнего дня я больше ни слова обо всем этом не скажу. И слышать ничего не желаю. Ты всегда был упрямцем. С детства! Если уж что в голову возьмешь - обязательно по-своему сделаешь...

***

- Учитель, почему лица Лии нельзя увидеть?

- Потому что... энергия Лии не совсем такая, как должна быть. Иногда находиться рядом с ним опасно. Даже мне. А человеку - тем более. Конечно, Лии носит специальную защиту, но для людей она недостаточно надежна.

- Это такая же энергия, как у огня? Если подойдешь слишком близко - обожжешься?

- Можно сказать и так.

Прежде Апту никогда не задавал вопросов о Лии. Но сегодня почему-то вдруг стал расспрашивать.

- А у Энаана энергия такая как у тебя, или как у Лии?

- Как у меня. Но его настоящее имя не Энаан, а Фаар. "Энаан"...

- На вашем языке означает "вверху", я знаю. Но Фаар всегда вверху, его дом - "Ниау", и на Землю он не спускается. А дом Лии - пирамида, выросшая за одну ночь... Внутри пирамиды тоже есть эта энергия, которая может обжечь?

- Энергия в ней есть, но не опасная.

- Значит, человек смог бы войти в пирамиду и остаться живым? И погиб бы, только если бы взглянул в лицо Лии?

- Погиб бы или нет - мне неизвестно. Но наверняка серьезно бы пострадал. А ты хочешь побывать в пирамиде?

- Нет. - Сердце Апту забилось быстрее. - Просто мне интересно, учитель. Вот бы поскорее увидеть эти короны, которые Лии сделает для нас...

- Это не короны, а всего лишь обручи. Обручи из кристального сплава.

- Для меня они будут лучше всяких корон! Учитель... скажи, первым из людей, кто наденет обруч Лии, буду я?

- А ты бы этого желал?

- Конечно! Ведь именно меня ты учишь языку богов...

- Ты же знаешь, я рассчитывал, что это станет только началом. Что я смогу разработать методику и использовать ее для обучения многих людей. А с изобретением Лии все обстоит иначе. Он получит довольно большой объем кристалсплава, которого хватит на несколько десятков обручей. Их все можно будет раздать людям.

- Но... - Апту замолчал, так и не высказав своей мысли.

Киэн догадался, что его слова задели самолюбие ученика, и примирительно произнес:

- Хорошо, Апту, мы еще подумаем об этом. А теперь давай продолжим наш урок.

Взяв в руки солнечную арфу, Киэн тронул светящиеся струны. Мелодия заструилась плавным, но сильным потоком, казалось, звук рождается не под пальцами музыканта, а наплывает со всех сторон. Такой уровень игры доступен лишь мастеру... И только мастер почувствует, что игра несовершенна, что настоящей слаженности в звуковых вибрациях нет - и вряд ли при сегодняшнем настрое музыканта их удастся добиться.

Киэн все это понимал. И знал, что разлад появился от его собственной усталости. А причина усталости - ощущение бесполезности всех усилий.

На сознание гио звуки солнечной арфы производят одухотворяющее действие, почти мгновенно выводя на самый высокий уровень открытого восприятия - туда, где перестаешь ощущать информацию как потоки сведений и данных, и начинаешь мыслить энергетическими категориями. Некоторые даже утверждают, что музыка йуу лучше всего подготавливает разум к лаатару. Но, похоже, рассчитывая, что с людьми все будет обстоять так же, Киэн ошибся. Он видел, что Апту нравится слушать его игру, что человеческие чувства преображаются под влиянием музыки, становятся богаче и глубже. Но к мыслезнаковым потокам сознание землянина оставалось одинаково невосприимчивым и под музыку, и без нее.