Юрий Иванович - Капризная Фортуна

Но уж золото всегда есть золото. Довольно скоро, руководствуясь конкретными распоряжениями Аристины, вся четвёрка оказалась облачена в местные довольно красочные тоги из дорогого, можно сказать шикарного, материала. Ещё по нескольку тог и плащей местного пошива было куплено в запас, в преддверии посещения к завтрашнему вечеру столицы княжества.

Заодно и некоторые нюансы местной жизни в разговоре с продавцами выяснили. Вернее, опять-таки выясняла довольно ловко и беспардонно княгиня Вакахан. Акцентируя внимание продавцов на выборе покупок, она сыпала ничего не значащими вопросами, давала наводящие подсказки и постепенно выпытывала о сути сегодняшнего ажиотажа или грядущего праздника. Если она что спросила или сказала не так, то особого внимания на это никто не обратил: мало ли о чём может лопотать вечно спешащая и взбалмошная, но жутко очаровательная красавица.

И после этих дипломатических расспросов путники были преизрядно удивлены: никакого праздника не было и в помине. Причём ни сегодня, ни завтра, ни вчера. Разве только на послезавтра в календаре имелся обычный выходной день, совпадающий с подобным днём на всей посттерритории империи Сангремар. Последующие ответы на не менее завуалированные вопросы пролили свет на странность местного стиля жизни: оказывается, большинство населения вело вечерний и ночной образ жизни. Магазины открывались только в полдень, а закрывались около полуночи. Многие ремесленники в городах работали с таким же распорядком дня, заканчивая работу в полночь, а потом гуляя и развлекаясь до самого утра. По некоторым намёкам становилось понятно, что высшее общество княжества вообще только к вечеру садится за стол завтракать.

Вновь усаживаясь на коня, Додюр высказал всеобщее мнение:

– Да тут непрекращающийся праздник жизни!

– Не поверил бы, если бы не увидел собственными глазами! – экспансивно согласился с товарищем Фериоль, при этом непроизвольно уставившись в вырез нового одеяния Аристины, где совсем по-иному, чем раньше, красовались её прелести. – Можно даже сказать, что здесь живут как в раю. Жуть как завидно становится!

– А ты меньше завидуй! – напрягся и посуровел кок, стараясь протиснуться конём между жрецом и Аристиной. – Да и не смотри куда не надо, если глазки свои сохранить хочешь.

В ответ диониец только саркастически фыркнул, пришпорил коня и бросился догонять командира отряда. Тогда как княгиня не удержалась от смеха.

– Дор, чего это ты на него набросился? – Она впервые назвала Додюра сокращённым именем, что имели право делать только близкие родственники. – Я ведь не простая крестьянка, меня все видеть имеют право.

Мужчина в ответ неожиданно покраснел и ответил несколько растерянно:

– Но он так пялился на тебя!..

– Для женщины такие взгляды – лучший комплимент, – продолжала хихикать Аристина. – Раз мужчины засматриваются непроизвольно, значит, я ещё красива и в должной форме.

– Но ведь он старый! – возмущался кок. – Мало ему вон тех местных для любования?

– Старый? Только и выглядит тебя чуть старше. И солидный такой. Знающий. Талантливый и умный… – Она ехала и, словно задумавшись, перечисляла достоинства жреца, делая вид, что совершенно не замечает, как лицо Додюра всё больше наливается краснотой. – Мне кажется, любая женщина пожелает такого образованного, воинственного, сильного и бесстрашного мужчину…

– Ха! Любая?! – вспылил неожиданно даже для самого себя кок. – Тогда не буду мешать! Не с моими скромными умениями!

После чего, подстегнув своего коня нагайкой, вырвался вперёд, обогнал Виктора с Фериолем и поехал в авангарде отряда. Видимо, хотел таким образом остаться или побыть в одиночестве. И только резко обернувшийся Менгарец успел заметить на лице у княгини хитрую многозначительную улыбку.

«Дразнит она его или издевается? – подумал он про себя. – Завлекает или насмехается? Только ревностных трений мне в отряде не хватало. Всего лишь трое, и те чего-то мудрят… Да и товарища я в обиду не дам!»

Себя он считал парнем стойким и несгибаемым. На сказочный вид княгини не поддавался, а её красоту вкупе с непреодолимым женским очарованием старался не замечать. Хотя… порой и сам засматривался на роковую, знаменитую на Первом Щите женщину и сам себе признавался:

«Да! Такую прелестницу только и обязаны были похищать принцы с королями, а потом сражаться между собой на дуэлях за один только благосклонный взгляд! Если бы не воспоминания о Розе, я бы и сам от Аристины очей не отводил. Хороша! Даже слишком! Хм!.. Да и зря мы её так эффектно приодели. Как бы чего не вышло…»

Сильно беспокоила и увиденная сценка с проездом рыцарей. Те выглядели точно так, как и их коллеги, захваченные в плен возле Радовены. Суровые, наглые, непримиримые. Словно изначально презирают каждого, кто не умеет или не хочет носить оружие. Если исходить из имеющихся сведений, то клан рыцарей в княжестве исчислялся пятью тысячами человек. Три тысячи застряли в южной части Первого Щита, ведут там затяжные бои на стороне ещё одного новоявленного императора Оксента Второго, короля Редондеры. Значит, здесь находятся только две тысячи? Естественно, что такого количества просто никак не хватит на всё княжество. Особенно если учитывать, что основные силы рыцари держат в столице. Вот они и не встречаются практически на дорогах.

Пожалуй, если кто и симпатизировал закованным в сталь воинам, так это лишь цветасто разряженные воины клана Отшельников, стерегущие перевал. Скорее всего, просто из чувства солидарности или ведомственной принадлежности. Виктор хорошо помнил, с каким облегчением отшельники встретили весть о том, что корпус рыцарей не пал в исторической западне возле Радовены. Вот и все силы, на которых базировалась оборонная мощь Карранги. То есть прочной и сильной воинской обороны в княжестве практически не существовало, и в случае прорыва войск неприятеля через перевал ничем не защищённые города и посёлки будут взяты походя. Ведь вокруг них даже крепостных стен не было.

Вот при таких рассуждениях командира отряд и достиг леса, вполне подходящего для поиска ночлега. Углубились в него на несколько километров по старой, редко используемой грунтовой дороге, а потом и полянку отличную удалось разыскать. Причём в центре поляны гордо возвышался исполинский дуб, на котором после некоторых проб и попыток решили заночевать Мурчачо и Ветер. Чтец и Ураган, как более тяжёлые и массивные, предпочли ночевать на земле, причём оказалось, что эти разумные пернатые, в приемлемых для этого условиях, спят не только стоя, но и заваливаясь на бок, а то и на спину. Для улучшения их постели люди живо нарубили лапника, а потом в свете костра с улыбками наблюдали, как огромный Ураган перевернулся на спину и почти моментально заснул с поднятыми вверх лапами. То ещё зрелище получалось!