Аластер Рейнольдс - Дом Солнц

— Я цел и невредим, — ответил я. — «Лентяй» в прекрасном состоянии, только сориентироваться не может.

Ответ поступил сорок минут спустя:

— Отличные новости, Лихнис! Однако рекомендую при первой же возможности снова погрузиться в стазис. Настрой свою камеру так, чтобы я разбудил тебя, когда решу, что наши корабли в безопасности.

— Спасибо, Геспер, но мне и так неплохо.

На сей раз ответ пришел через девяносто секунд:

— Решать тебе, Лихнис. Тем не менее, едва почувствую, что возвращаюсь в открытый космос, я дам тебе сигнал. Возможно, ты успеешь защититься, прежде чем «Лентяй» столкнется с проблемами.

— С другой стороны что-нибудь выходило? Ты сам видел?

Теперь ответ я получил через одиннадцать минут, смещенным в красную сторону почти до невразумительности.

— Учитывая беспорядочное состояние окружающей среды, понятие «с другой стороны» весьма неопределенно, но я тебя понял. Других физических тел в червоточине не обнаружено. Единственные два корабля — наши. Тебя, несомненно, интересуют Первые Роботы.

— Да, мне приходило в голову, что флотилий захватчиков, рвущихся к нам в галактику, почему-то не видно.

— Лихнис, ты так долго молчал, что я заволновался, — пять секунд спустя проговорил Геспер. — Очень хорошо, что ты жив. Твое замечание полностью обоснованно. Может, окончательные выводы делать преждевременно, но отсутствие летательных аппаратов, не говоря уже о косвенных доказательствах присутствия Первых Роботов, в самом деле… удивительно.

— Интересно, что сейчас сказали бы Каскад и Каденция, будь они живы?

— Полагаю, они… рассердились бы.

— Первые Роботы существовали. Это сомнений не вызывает.

— Лихнис, я встречал их, — ответил Геспер одиннадцать минут спустя. — Очень давно, но не думаю, что память меня подводит.

— Не представляю, как ты мог их встречать, зато уверен, вам с Портулак есть что рассказать мне. Вопросов у меня целое море, но самый важный очевиден: где Первые Роботы?

— Может, мы разберемся в этом на выходе из червоточины, — через пятнадцать секунд отозвался Геспер.

— Как думаешь, что мы увидим на Андромеде? Сможем существовать в Пустоши?

— Каскад и Каденция наверняка рассчитывали, что смогут, иначе не задали бы этот курс «Серебряным крыльям», — пришел ответ Геспера через девятнадцать часов двадцать две минуты. И сразу: — Но они же были роботами, возможно, это повлияло на их рассуждения.

Я улыбнулся этим малоутешительным словам:

— По-твоему, какую цель они перед собой ставили?

— Встретить Первых Роботов, — долетело шесть часов спустя. — Прикоснуться к божеству. Лихнис, я же заглядывал в разум Каденции. Для нее это было паломничеством, долгим путешествием к святому месту. Я что-то чувствую, — добавил Геспер. — Окружающая среда меняется. Наверное, ты тоже это ощутил. Думаю, мы приближаемся к выходу в открытый космос. Лихнис, тебе следует скорее погрузиться в стазис. Я не могу…

Связь оборвалась резко и полностью. «Серебряные крылья» не издавали даже несущего сигнала.

— Геспер!

Ответа не последовало. Я прождал минуту, десять минут, потом перебросился к стазокамере, задал продолжительность сто часов при кратности замедления в один миллион и доверил себя аппаратуре.

Звездный хребет изгибался в небе, неярко освещенном миллиардами солнц, у которых не было человеческих названий. Вспомнилось низкое небо над планетой кентавров, вкус крепкого вина на моих губах. Тем вечером мы с Портулак сидели у бухты, смотрели, как плавает доктор Менинкс, и сильно переживали, не зная, согласится ли мистер Небьюли купить мою космотеку. И тогда и сейчас над нами висел многокостный хребет Млечного Пути, только теперь это был другой Млечный Путь, принадлежащий другой галактике. Он казался до боли знакомым, хотя от родной системы меня отделяло два с половиной миллиона лет. Одна звездная рощица может напоминать другую, вот только лес уже не тот.

Я знал, что меня куда-то занесло, а не швырнуло в другую точку родного пространства или времени. Окружающая среда казалась знакомой, но лишь в целом. «Лентяй» искал голоса пульсаров, но известных не слышал. Пульсары в этом галактическом диске были, но ни один не вращался на нужной частоте. Даже с учетом замедления в тысячу лет, даже в десять тысяч лет ни один из них не соответствовал ожидаемым параметрам. То же самое относилось к ярчайшим звездам — дома они окружены звездамбами. Ни одной из них на моих картах не было. Я попал в терра инкогнита.

Однако не совсем. До появления Пустоши Андромеда существовала миллионы лет и неизученной, разумеется, не осталась. В космотеках имелась информация о населении ее звезд, о пульсарах, о шаровых звездных скоплениях, даже о типе и местоположении отдельных планет. Может, со временем навигационная система «Лентяя» и могла разобраться в путанице старых данных, экстраполировать их, сопоставить с нынешними наблюдениями и приблизительно определить, где мы находимся.

Рано или поздно я понял бы, куда попал, даже без помощи окрестных галактических вех. В конце концов, я по-прежнему был в Местной Группе. Я велел «Лентяю» разыскать Млечный Путь, любые другие галактики Местной Группы и триангулировать наше текущее местоположение. Пусть будет с точностью до тысяч световых лет — мне бы только понять, в каком спиральном рукаве я нахожусь.

«Лентяй» взялся за дело, а я в ожидании его ответа огляделся по сторонам: ну, что тут интересного? Следов Геспера или «Серебряных крыльев» нигде не было. Плохо это или хорошо, я не знал. Наверное, лучше, чем наткнуться на обломок корабля, но ненамного. Космос молчал, если не считать бессмысленного свиста и стрекота радиозвезд и квазаров. Знакомая мне галактика ежесекундно оглашалась человеческой болтовней, эта же напоминала мавзолей.

«Лентяй» все еще решал мою задачу.

Я заметил планету — она удалялась от нас на скорости в одну треть световой. Солнца при ней не было — либо из-за намеренного перемещения в межзвездное пространство, либо из-за выброса из системы после давней гравитационной встречи. Безвоздушная, изъеденная кратерами планета освещалась лишь звездами. Зато вокруг нее что-то вращалось — пятно пространственного искажения, разверстая пасть червоточины, которая привела меня сюда. Устройство Предтеч, открывавшее пасть, представлялось невообразимым совершенством — его же простым глазом не увидишь. Я велел «Лентяю» вычислить точную траекторию движения планеты, чтобы найти ее снова. Потом спросил, почему так сложно триангулировать Местную Группу.

«Лентяй» пожаловался, что не может найти мою родную галактику. Там, где ей следовало находиться (судя по предполагаемым характеристикам других галактик), был только черный овал в обрамлении россыпи звезд.