Юрий Иванович - Жестокая Фортуна

Да только радость на лицах офицеров и наблюдателей несколько погасла, когда они минут через пять сообразили, с какой громадной скоростью надвигается на них странная буря. Небо на юге чернело и наливалось свинцовой тяжестью прямо на глазах, и вихрящиеся тучи уже распростёрлись широкой полосой на весь горизонт.

Адмирал Ньюциген, сам никогда не бывавший в подобном урагане, всё-таки знавал об аналогичных апокалипсисах понаслышке. И сразу понял, какая опасность грозит его эскадре. По его командам стали снимать и сворачивать в бешеном темпе все паруса, оставляя только один малый косой парус, называемый грозовым и позволяющий кораблям держаться носом к волне. В аварийном режиме наглухо задраивались все люки и палубные отверстия. Готовились все снасти и распорки, которые могли повысить выживаемость суден в экстремальных условиях. Проверяли шлюпки и их крепления.

И всё равно можно было смело сказать, что до первого налетевшего шквала военные моряки приготовиться не сумели. Хорошо хоть плавучие якоря успели сбросить за борта. Удар ветра оказался настолько сильным и мощным, что не стой корабли к нему носом, так бы и полегли на борт. Но и так мало не показалось: мачты ломались, словно спички, натяжки и канатные снасти рвались, словно прогнившие насквозь нитки, а шпангоуты заскрипели и затрещали так, словно их ломал, выкручивал невидимый гигант.

А потом с мелкой водяной пылью и громыхающими вспышками молний всё вокруг заполонила практически непроглядная мгла. Такой и среди ночи не случается. Невидимый и не испытываемый никем ранее ураган обрушился на эскадру со всей беспощадной и слепой яростью. И началось истинное светопреставление.

Естественно, что ни о какой взаимовыручке кораблей в данный момент не могло быть и речи. Да что там говорить о соседях, когда нельзя было расслышать в рёве ветра то, что кричал держащий тебя за руку товарищ. Да и его лица при этом было не рассмотреть. Поэтому каждый спасался как мог сам, держался, за что вцепился, и старался успеть вдохнуть как можно больше воздуха перед набегающей очередной волной. Ещё полчаса назад выглядящие как грозные и непобедимые творения рук человеческих фрегаты и корветы сейчас мотало в потоках словно щепки, ветер на пиках волн пытался поднять их в небо, а потом бросить оттуда с ещё большей смертельной высоты. Оставалось только надеяться на Удачу и благосклонную Фортуну, которые спасут в данную секунду и утихомирят ураган. Если не в самые ближайшие минуты, то хотя бы в течение получаса. Иначе – смерть.

Виктор, привязавший себя верёвками к мачте, старался спасти глаза и уши, закрывая их плотно веками и ладонями, и всё равно ветер с водой выносили у него из головы все мысли, чаяния, надежды и размышления. Только и мелькали порой на периферии сознания некие обрывки мысленной деятельности, совсем неуместные в данную минуту:

«Вот потому о таких кошмарах никто и не рассказывает… что живых не остаётся… Этак и корабли строить побоятся после такого урагана… И как он образовался?.. Планета чудес, не иначе… А вот древний город, найденный орлами, так и не довелось посмотреть перед смертью… Ну да, и Розу я больше не увижу… О! Неужели нас подняло в воздух?! Вроде как летим и медленно переворачиваемся вниз мачтами? Но такого не может быть! Падаем?! Воздух! Надо набрать как можно больше воздуха!..»

И ещё через полчаса:

«Неужели гибнет весь мир?! Ведь прошла вечность, а ураган так и не ослабевает! Жаль… Жаль, если все наши мытарства и потуги пойдут насмарку… Ведь без моего вмешательства Гранлео вскоре возродится вновь… И опять возобновит империю Сангремар, восстановив свою власть и прежнее рабство… Только и греет одна надежда, что отстроить заново диспектсор своими силами ему не удастся, а значит, его новая жизнь будет уже точно последней. Следовательно, я не зря прожил на этом свете… А Роза?.. Роза, надеюсь, спасётся, сумеет скрыться от молодого Гранлео и его подлой сообщницы Мааниты… Всё-таки подсказки и некие описания сути бесчинств, творимых Гранлео, я ей и Линколе передать успел… Они прекрасно понимают, кого родят наложницы, в случае если они уже были беременны… Да и Додюр с Фериолем не просто будут сидеть на месте сложа руки. Дворец в Шулпе в их полной власти, а без него воскресший император немногого стоит…»

Дальнейшие разрушения, постигшие корвет во время ударов, толчков и странного скрежета, не замедлили сказаться на целостности всего судна. Судя по характерным сотрясениям и вибрации, легко можно было догадаться, что ураган забросил корабль к береговой линии и сейчас, скорей всего, ломает его о сушу.

Только и стоило для отвлечения внимания задуматься над вариантами: к каменному и местами крутому берегу Первого Щита принесло останки морского красавца или волочит по прибрежным болотам Второго Щита? А может, занесло обратно к Кряжистому Углу? В первом случае смерть, скорей всего, будет быстрой, во втором и в третьем – мучительной. Потому что в пресноводных болотах Второго Щита как раз и концентрировались спасающиеся от соли водяные монстры. Одни подались в пролив Стрела, а другие на болота континента, лишённого со своей западной стороны гор. Правда, из-за падения уровня воды болота тоже стали медленно осушаться, и там кашьюри погибнут. По логике они и там когда-нибудь вымрут. Но когда ещё это случится?

Ну а на слиянии проливов концентрация монстров вообще не поддавалась уразумению. Так что если выбирать, то лучше уж погибнуть на скалистом, но чистом берегу. Увы! Выбор изменчивая Фортуна оставляла в своих руках.

Страшный удар, похоже, расколол судно если не на несколько, то уж на две части точно. Остатки снастей, уволакиваемых обломками мачты, словно хлыстом ударили по лицу и по голове Виктора. Вводя сознание в состояние кратковременной контузии. Не помогли даже прижатые к голове ладони, которые покрылись сочащимися кровью порезами.

Затем второй удар, ещё более страшный, чуть не разрезавший тело частично оглушённого человека натянувшимися верёвками. Теперь показалось, что палуба стала задираться вертикально вверх, словно останки корабля вдруг наткнулись на прочную скалистую преграду. А потом нечто тяжёлое ударило пытающегося вздохнуть Менгарца по затылку, и он окончательно и надолго провалился в омут беспамятства.

«Ну вот и всё!..» – мелькнула последняя мысль.

Прежде чем вернуться в сознание, Виктор Палцени почувствовал, что задыхается. И только потом услышал неприятный, страшно знакомый хруст. Дышать мешали верёвки, на которых он провис всем телом, а одна из них впивалась в горло. Тут обошлось без сложностей: достаточно было пошевелиться и приподнять голову, как влажный прохладный воздух ринулся свежим потоком в лёгкие.