Юрий Иванович - Жестокая Фортуна

То есть политический расклад вокруг нового государства был для «человека со звёзд» ясен и понятен. Ему только и оставалось как можно быстрей посодействовать подписанию всех договоров, а потом с максимальной скоростью устремиться в Чагар. И так он с переживанием оглядывался на проносящиеся дни, предчувствуя, что ещё не раз будет кусать локти из-за своей медлительности.

Но и здесь следовало дела завершить.

После завтрака компактной группой, которая уже побывала в госпитале, устремились к «омолодителю». Так сказать, чтобы лично лицезреть изменения во внешности первого пациента. Успели вовремя, прождали десять минут и с придыханием наблюдали, как опустившиеся на ложе приборы и устройства отходят на манипуляторах в стороны. Тут же и Сухарь проснулся.

Изменениями был потрясён даже сам Менгарец. Пациент в свои шестьдесят пять лет выглядел мощным и невероятно сильным человеком, но когда он спрыгнул на пол, уже в теле сорокапятилетнего атлета, все невольно залюбовались его совершенством, изяществом и всё сокрушаемой мощью. Теперь и пришелец верил, что недаром Большого считали самым прославленным и непревзойдённым рыцарем Ворот. И то, что он в данный момент был голым, никого ни капельки не смутило, люди оценивали совсем другое. Да и сам помолодевший довольно потешно размахивал руками, приседал и даже подпрыгивал, никак не в силах поверить в вернувшуюся молодость.

– Даже ни одного шрама не осталось! – восклицал он, поворачиваясь к зрителям спиной и ворочая мощными плечами. – Чудеса!

Его привёл в чувство самый старый старшина, который, на ходу раздеваясь, оттолкнул рыцаря в сторону и даже с ворчанием ткнул его кулаком по бицепсу:

– Ну и чего встал?! Нечего очередь задерживать! А подраться со мной хочешь, так только подожди чуток. Вот омоложусь и так тебе накостыляю!.. Давно руки чешутся твою наглую морду помять.

Посмеиваясь от избытка радостей и эмоций, Сухарь стал быстро одеваться. Но с удивлением обнаружил, что прежние одежды стали для него малы. Фактически он еле в них втиснулся, кое-где даже не завязав как следует и не застегнув на пуговицы. Поэтому, когда седого старшину уложили на стол и уже собрались включать установку, рыцарь хохотал без остановки:

– Ей, драчун! Я тебе сюда через двенадцать часов одежонку с моего правнучка принесу! Ха-ха! Как раз ты в его штанишки влезешь!

Старик и не думал обижаться:

– Согласен и десятилетним стать! Но тогда уж я тебе точно по шее надаю.

Вскоре его накрыли приборы и медицинские устройства из Большого космоса. При этом интенсивное обучение обслуживающего персонала госпиталя продолжалось, и помимо бойкой во всех отношениях вдовушки вместе с ней получали знания ещё две специально для этого выделенные женщины и два наиболее умственно развитых, хорошо умеющих читать посельчанина среднего возраста. А так как ничего сложного в манипуляциях с «омолодителем» не было, то Виктор надеялся на максимальный по краткости курс обучения. По сути дела, для работы с остальным оборудованием следовало несколько месяцев обучаться, а вот для основного устройства таких проблем не существовало.

На выходе за ворота установили несколько иные коды доступа и этапы вскрытия. Теперь входящим достаточно было набрать простейшую комбинацию из трёх цифр, тогда как изнутри человек мог выйти, вообще просто нажав рычаг открытия ворот. Мало ли что.

Ну и после этакой «загрузки» второго пациента все первые люди посёлка вместе с Менгарцем отправились к тому краю долины, где во все времена велись самые жестокие сражения с «клином сорока». Только если раньше туда мчались с желанием убивать, то теперь спешили с желанием договориться о вечном и нерушимом мире. Единственное, кого оставили на страже наибольшей пока тайны, так это помолодевшего Сухаря. Мир-то ещё не подписан, а значит, все воинские силы Ворот теперь с удвоенной силой должны охранять как своё будущее долгожительство, так и долгожительства своих потомков. Да и не хотелось, чтобы ушлые и всезнающие цензорцы узнали об омоложении раньше срока.

А край долины только за это утро преобразился кардинально.

Там уже были сделаны соответствующие приготовления. Причём с двух сторон. Что могли, поставили или построили посельчане, а вот уже всё остальное вывезли и установили цензорцы. Причём столько всего вывезли и столько установили, что некоторые жители Ворот почувствовали себя неполноценными букашками. Кстати, нечто подобное испытал и полномочный представитель Алании, а также доставленный сюда посол королевства Шарлогов. Потому что техники княжества вывезли роботами горы железа и быстро смонтировали из него кучу помостов с ареной перед ними, а напротив – трибуны в виде амфитеатра. По сторонам установили столько столов и скамеек, что можно было за них усадить не менее двух тысяч человек. А за трибунами стали возводить нечто вообще фантастическое для данного мира: разнообразные качели, карусели и несколько простеньких для технически развитой галактики аттракционов.

Только тогда стало известно, что сегодня объявлен праздник, который отныне станет ежегодным и будет называться Единением. Ну а раз праздник, то на него смогут чуть позже подтянуться все желающие, а в особенности дети. Ну а кто пикнет хоть слово против увеселения детей? Вот и старшины не смогли найти возражений некоему самоуправству цензорцев. Их желание устроить подобное торжество казалось несколько преждевременным и наивным, но и воспротивиться сейчас такому – полный нонсенс. Вроде все вот-вот станут единым государством, разве что Ворота – неким отдельным анклавом со своими льготами и законами.

Сюда же, в долину, прилетели и орлы. Причём ещё ранним утром в компании пернатых произошло пополнение: прибыла Связующая Белых, царица Альири, а с ней ещё около десятка членов стаи, все хорошие и старые знакомые Менгарца. Так что он в обществе разумных птиц с белым и розовым оперением провел чуть ли не полтора часа перед общим сбором.

С немалым апломбом и величием прибыл король Уйдано Лайри. И после объятий и обмена приветствиями с его Святостью Монахом Менгарцем присоединился к удивительной компании. Он ведь тоже хорошо помнил Белых, пленивших его когда-то во время войны на Шлёме, и даже не забыл десятка два слов на языке свиста. Чем сразу же заслужил определённое уважение и от Розадо.

Чуть позже к ним присоединился прибывший монарх Шарлогов, худой, явно измученный заботами о возрождении своего королевства мужчина. Правда, внешний болезненный вид не совсем соответствовал внутреннему нраву Ремеза Второго: весёлый, радующийся жизни и постоянно готовый рассказывать самые оптимистичные истории. То есть и с ним быстро нашли общий язык. Тем более что с тем же Уйдано он давно был знаком лично, а перед орлами испытывал детский восторг и искреннее уважение.