Галина Гончарова - Жизнь космического корабля

Про фигуру лучше умолчать.

Живот — и скелет. Иначе и не выразишься.

Одни кости. За время беременности она потеряла почти пятнадцать килограмм веса, а его там было и так немного. Потом начала набирать, но всем было видно, что это — прибавка не матери, а ребенка.

Детей.

Аврора уже знала, что ждала близнецов. Наверное, именно поэтому ей было так плохо. До боли, которая иногда скручивала ее в тугую пружину…

И все же, все же…

Авроре предлагали сделать аборт.

Роман был против.

Но и она сама…

Когда ее спросили — хочет ли она оставить ребенка — она ни секунды не колебалась.

Она — хотела.

Даже не так.

ХОТЕЛА.

Этот ребенок был ее частью, ее сущностью… тошнота?

Плевать!

Ради своих детей она бы и не такое вытерпела!

Страшнее было другое.

Она не объясняла Роману, но самым страшным в ее жизни стали сны.

Сны, в которых ее звало к себе что-то невероятно огромное, страшное, непонятное… и она ощущала себя частью этого.

Да, такого ужаса, как в первый раз не было.

Но…

Иди ко мне, ко мне, ко мне, я тебя жду, жду, жду, мы с тобой одно целое, целое, целое, в нас одна кровь, кровь, кровь…

Иногда Авроре казалось, что она сходит с ума.

Но это ведь ничего не меняет, правда?

Сейчас самое важное для нее — это доносить и родить детей. Благо, на них материнские кошмары никак не сказываются, дети здоровы и счастливы.

И она их ощущает даже внутри. Как если бы к большому компьютеру присоединили два маленьких.

Аврора не говорила Роману, но почему-то была уверена, что дети будут такими же, как она. С невероятными способностями.

Но — разве это плохо?

Даже сейчас она продолжает заниматься любимым делом, пишет программы, разрабатывает курсы для кораблей — и ей за это неплохо платят. Ей ведь для таких мелочей ничего не нужно. Только планшет и ее разум.

И если дети окажутся такими же, как она…

А разве это плохо?

Она их уже любит.

Роман тоже будет их любить.

Что еще надо для счастья?

***

Когда начались схватки, Аврора даже не сразу это поняла. Ну, спазмы. И что?

Она уже столько боли пережила за это время, чуть больше, чуть меньше…Но когда к боли добавилась здоровущая лужа, женщина поняла, что отошли воды.

Кто напугался больше, она или Роман, так и осталось загадкой. Достоверно она помнила, только как бледный муж цепляется за руку врача, а тот недовольно ворчит: 'Мужчина, вы что — сами рожаете? не мешайтесь!'

Или что-то в этом духе.

Самих родов Аврора вообще не запомнила.

Только общее ощущение дурноты, боли, спазмов где-то внутри и резкие крики врача: 'Тужься! Сильнее, девочка, черт возьми!!!'

И крик младенца.

Когда ей в руки легло что-то мокрое, красное, покрытое ошметками всякой пакости и громко орущее от возмущения — она сразу и не поняла, что ЭТО — ее ребенок.

Смотрела в тихом шоке.

А потом легло второе существо. И они как-то одновременно замолчали.

Открыли глаза и посмотрели на мать.

И Аврора задохнулась. Три черных взгляда встретились. И женщина твердо осознала, что дети — ее копии. Они такое же, как она сама. Они — иные .

Проект безумного ученого до сих пор действует. Вот что страшно…

Что же будет с ее детьми?

Но глядя на два тельца в своих руках, Аврора поняла так же отчетливо и другое.

Она небо и землю пройдет.

Зубами глотки рвать будет.

Понадобится — сама сдохнет.

Но с ее детьми не случится ничего плохого.

Как описать это непередаваемое чувство любви и нежности?

Как рассказать о том, что выше любой силы?

Аврора не знала.

Но за своих детей… она готова была на все.

Предать, продать, солгать, убить, умереть…

— они замечательные…

Тихий голос был полностью созвучен ее мыслям. И Аврора повернулась к мужу.

— Ты здесь так и был?

— Ты будешь переживать из-за этого?

— нет, — тихо рассмеялась женщина. — Они прекрасны…

— еще бы. Они так на тебя похожи….

— А как назовем?

— Мы же договорились, разве нет?

— Михаил и Маргарита?

— Михаил Романович Варин. Маргарита Романовна Варина. Мне нравится. А тебе?

— Мне нравится все, что нравится тебе. Я вас всех люблю.

— спасибо тебе, родная… спасибо за детей.

Медперсонал умиленно взирал на парочку.

Красавцы.

И любят друг друга.

И дети замечательные, здоровые, крепенькие, каждый по три с хвостиком килограмма, вон, уже грудь просят…

Как говорится — дай вам Бог.

***

Целых два месяца Аврора кормила грудью детей, встречала с работы Романа, играла с малышами, болтала с Калерией, Тамарой и Александрой — и была полностью счастлива.

Целых два стандарт-месяца.

А потом…

Она проснулась с диким криком.

Роман обхватил за плечи, заставил сесть на кровати…

— Роша! Ро, родная моя!!! Что случилось?!

Аврора замотала головой.

— Рон, оно опять зовет меня.

— Оно?

— Да! Я думала, все прекратилось, но — нет! Оно — существует. И проснулось! И зовет меня к себе!

— Как? Что оно говорит?

— Ты моя. Я твой, ты моя, я твоя часть, ты часть меня, мы можем жить только вместе, ты создана для меня, я только твой…

— Глупости! Ты — моя. И я никому тебя не отдам!

Аврора прижалась к мужу как можно крепче. Ощутила жесткие, до синяков, объятия.

— Рома, не отдавай меня никому.

— Никому и никогда. Клянусь.

***

Аврора спала в руках мужа, а Роман смотрел и думал, что надо разбираться в происходящем. попробовать свозить ее в институт снов, разобраться под гипнозом… незачем его любимой так волноваться. Еще молоко пропадет…

Но поволноваться пришлось обоим.

***

— Ваша жена не поддается гипнозу.

— вообще?

— абсолютно. На редкость ясное сознание и потрясающая адекватность. Я сам чуть себя не загипнотизировал, а ей хоть бы что.

— Аврора у меня умница…

— Да, но сейчас это не в тему… лучше бы она была чуть поглупее и поддавалась гипнозу. А так — проще море ложкой вычерпать.

Роман кивнул, забирая Аврору из института.

В катере женщина прижалась к его плечу.

— Рома, а если я схожу с ума?

— Чушь ты несешь!

— Но тем не менее… мы не знаем, что и как, мы не знаем, для чего меня делали…

— Да мне плевать, — разозлился Роман. — Ты — моя жена. И меня не волнует, кто и что там делал еще до твоего рождения…

Аврора промолчала. И уже на подлете к дому попросила:

— Рома, если я сойду с ума…

— Не сойдешь.

— Рома…

— Ну слушаю, слушаю… нет, все-таки женщины после родов гормонально неустойчивы…

Аврора только фыркнула. Ее гормональным балансом гвозди забивать можно было. Идеально здорова, другого слова и не подберешь.

— Рома, если я сойду с ума — дети не должны меня видеть.

— как?

— Вот так. Вы их воспитаете, я знаю. Но видеть меня безумной они не должны.