Юрий Иванович - Непобедимые

Здравый смысл мне пытался подсказать, что Януш наверняка не виноват. Как и его прекрасные, нужные всей Галактике стахокапусы. Это моя любимая жёнушка что-то скомбинировала, схитрила и начудила. То есть это ей должно достаться так, чтобы её внуки и правнуки вздрагивали, вспоминая о жестоком наказании!

Но как только я представлял её раненую, бледную и беспомощную, у меня опускались руки, тряслись коленки и путались мысли…

В общем, этот перелёт для меня оказался самым кошмарным в моей жизни, тягостным и печальным. Но к моменту посадки в порту Старого Квартала я успел взять себя в руки и уже не выглядел как взбесившийся волк, готовый кусать всех подряд без разбора.

Да и встречающие как-то умудрились меня ничем дополнительно не разозлить. Флаер мне подали не просто к трапу, а к раскрывшемуся люку. Я только шагнул в него, а он уже летел, закладывая вираж и набирая скорость. На мои вопросы мне успевали отвечать раньше, чем я успевал их задать:

– Её императорское величество в прекрасном настроении и полном здравии. Приказала вам передать, что всё в порядке, и она вас ждёт в личных апартаментах.

«Ну ещё бы! Вздумала бы мне аудиенцию назначить на завтра!»

– Полковника Стенеси ожидают из омолодителя через час, максимум полтора.

«Уф! Хоть это радует! Надо будет представить его к ордену Изумрудного Листка. Заслужил!»

– Герцог Малрене вместе с дочерьми и господами Броверами вылетел следом за вами на эсминце. Прибытие ожидается через четверть часа.

«А я почему не догадался боевой корабль использовать? М-да… тупею…»

– Поступило официальное сообщение с Пиклии, что узурпатор Моус погиб. Основная версия – отравление. На престол призван законный король, Сте Фаддин Пелдорно.

«В данный момент мне плевать на Пиклию… Но, с другой стороны, приятно, что наши титанические и страшно рискованные усилия не пропали даром…»

Короче, нужной и ненужной информацией меня не столько развлекали, как отчаянно отвлекали всю дорогу до императорского дворца. Ну а там я уже гигантскими шагами поспешил в наши апартаменты. Весьма оптимистически настраивало сообщение, что её величество лежит в собственной постели, а не в больничной палате. А значит, ранение мизерное. А значит – обязательно надо сразу поругать! Нечего ей потакать в таких поступках, которые привели к человеческим жертвам!

Если смогу… И ведь придётся!

Но, увидев свою принцессу в кровати, слегка бледную и несколько криво улыбающуюся, не удержался от стона. И вместо ругани сбился на причитания:

– Вот как?! Как тебя можно оставить одну всего лишь на несколько дней?!

Я наклонился на кровати, целуя щёчки и заглядывая в глубину родных глаз, а жена умильно сложила губки:

– Ну прости меня, пожалуйста!

И я наконец-то вспомнил, что собрался с ней ругаться основательно:

– О каком прощении ты говоришь?! Как у тебя язык поворачивается?!

– Но ты ведь звёздный рыцарь, мой дорогой. А значит, должен уметь прощать. К примеру, я тебя никогда ни в чём не обвиню в будущем и тем более за прошлые прегрешения. Всё прощу.

– Всё-всё? – замер я, прочувствовав выгодный момент для списания последних похождений в разряд «прощённые».

Это не укрылось от внимания императрицы, и она ощутимо напряглась:

– И как тяжелы твои провинности?

– Ну… с точки зрения мужчины они вообще не имеют веса…

Мои слова были истолкованы абсолютно неверно. Глаза жены блеснули, словно лазеры, и она даже позволила себе выражения базарной торговки:

– Ты переспал с этой собачьей самкой Эльзой?!

– Нет! – возразил я коротко, но безапелляционно. – Она выйдет замуж за Хайнека. Скорее всего…

– А-а-а… Извини, сорвалась… Но моё обещание в силе: прощаю всё!

– Да? Вот сейчас и проверю, – заулыбался я. – Я тут немножко по пути помог в одном деле… Как бы так коротко и емко?.. В общем, мне удалось косвенно посодействовать в освобождении наших старых друзей Романа и Магдалены Броверов. Они скоро будут здесь, буквально с минуты на минуту.

И глотая слова, быстро пересказал злоключения наших доблестных резидентов. Патрисия вначале подпрыгивала на кровати от радости, грозя побеспокоить рану и сдвинуть повязку на плече. Потом закусила губу, гневно нахмурилась и перебила мой полный оптимизма рассказ:

– Так ты посмел… Ну, знаешь! У меня нет слов!..

И слова понеслись из неё неудержимым потоком. Даже Булька не удержался от ехидного комментария в виде народной мудрости:

«Когда у женщины нет слов, это ещё не означает, что она будет молчать!»

Долго терпеть ругань я не собирался. Потому и рявкнул от всей души:

– Молчать! – И, глядя в раскрытый на полуслове ротик, продолжил: – Забыла, что сама виновата в трагедии? Или уже запамятовала, что всё мне простила авансом? – И ещё более строго добавил: – Тем более что мы не одни! Не забывайся! С нами Хенли Денворт Та.

Любимая от растерянности даже заикаться стала:

– А-а к-кто это? Г-где?

– Это новое официальное имя достопочтенного ученого, нашего друга и помощника Бульки. Прошу повторно любить и, как прежде, жаловать.

Патрисия расслабленно выдохнула и улыбнулась. И я прекрасно понял, что её ругань – это показуха. На самом деле она меня и в самом деле за всё и сразу простила и теперь сгорает от любопытства, желая выяснить все подробности.

Зато на меня нахлынуло иное беспокойство:

– А почему это ты тут вылёживаешься? Неужели для императрицы не нашлось свободного медицинского устройства, творящего чудеса с телом?

После этого вопроса супруга слишком уж притворно погрустнела:

– Увы! Нельзя мне в омолодитель…

– Почему! – изумился я, сдерживая вдруг странно нахлынувшее волнение.

– Да вот… так уж получилось… Врачи сказали, что не раньше чем через девять месяцев меня омолаживать станут.

– Почему именно через девять?! – вырвалось у меня с возмущением, и я тут же осёкся, с недоверием всматриваясь в хитрые, но страшно счастливые глаза любимой. – Э-э-э… это то, о чём мы давно мечтали?

– Угадал… – а уж как она похорошела при ответе, как приосанилась и гордо вздёрнула носик!

Я опять склонился над кроватью и принялся осыпать счастливое лицо будущей матери самыми ласковыми, благодарными и горячими поцелуями.

В такой вот позе меня и застали вошедшие в спальню Роман и Магдалена, которых я приказал провести к нам сразу же, как только они появятся во дворце.

И мне ничего не оставалось, как со счастливой, пусть и глупой улыбкой на лице сидеть на кровати в ногах у своей любимой и наблюдать за иными поцелуями, слезами радости и прочими бурными восторгами по поводу такой неожиданной встречи.

Как бы там ни было, жизнь вроде как стала налаживаться.