Андрей Ливадный - Линия жизни

Егор, используя модуль технологической телепатии, отправил тестовый сигнал.

Андроид не отреагировал. Он медленно поворачивал голову то в одну, то в другую сторону, словно пытался понять, где он очутился. Видимо, комплекс его связи не заработал или загрузился со сбоями.

– Ты меня слышишь? – глухо спросил Бестужев.

Визг.

– Слышу, – раздался синтезированный голос машины.

– Кто я?

– Человек. Не хозяин. Человек. Не хозяин. Человек…

– Достаточно! Кто ты?

– Колониальный механизм, серийный номер… – последовал набор цифр.

– Вспомни, кто ты, – настаивал Егор. – Инициируй нейросеть!

– Выполняю.

Андроид замер, не двигаясь.

Бестужев подождал некоторое время, но ничего нового не происходило. Инициализация личности – процесс долгий и не всегда успешный.

Глаза слипались от усталости.

Солнце, как всегда, появилось в зените и светило ярко, согревая озябшую землю. Аллея Темпоралов поблекла. Среди холмов на почтительном удалении от аномального участка местности закипала дневная жизнь.

Егора неодолимо клонило в сон, и он не стал сопротивляться навалившейся усталости, прилег на землю подле неподвижного андроида, который сейчас пытался по фрагментам восстановить свою личность, и мгновенно уснул.

Проснулся он ночью от холода и промозглой сырости.

С пасмурного неба накрапывал мелкий дождь. Аллея Темпоралов тонула в густом тумане.

Андроид куда-то исчез.

Егор привстал. Чувство опасности окатило дрожью, но тут же схлынуло.

Все тихо вокруг. Нерв молчит. Расширитель сознания, как часто бывало после глубокого сна, включился в работу со вспышкой головной боли. Тьма мгновенно отпрянула, перед мысленным взором появилась четкая картина окружающего.

Среди серых контуров близлежащих холмов читалось с десяток энергоматриц. Две из них привлекли внимание Егора. Пальцы медленно разжались, отпуская оружие.

Из зарослей вышел андроид. В ночной тиши слышалось повизгивание его изношенных приводов. Вторая энергоматрица принадлежала хондийскому транспортному кораблю – он «укоренился» метрах в пятидесяти от Аллеи Темпоралов и выглядел как обыкновенная пологая возвышенность.

Вскоре человекоподобный механизм появился в поле зрения. В руках он нес охапку сухих веток.

– Холодно нынче. – Андроид присел на корточки, быстро, сноровисто развел костер. Пламя лизнуло тонкие ветки и тут же загудело, набирая мощь. От огня дохнуло теплом и уютом.

– Ты вспомнил? – Бестужев подсел ближе к костру.

– О чем? – Андроид устроился рядом и тут же занялся делом – принялся перебирать тяги правой ноги.

– Себя вспомнил? Нейросеть инициализировал?

– А как же! Ядро системы работает стабильно, а вот приводы барахлят и сканеры постоянно сбоят. Нужно ремонтировать.

– Кто ты?

– Карл. Карл Дитрих Мейер. Так зовут моего хозяина [1].

– Нет, неправильно. Помнишь меня?

– Да. Но смутно. – В устах машины подобное утверждение прозвучало абсурдно. – Ты назовешь свое имя? – спросил он.

– Нет.

– Почему? – андроид удивился. А значит, его нейросети работали, эмулируя эмоции!

– Ты должен вспомнить, – настаивал Егор. – Вспомнить, кем был. Вспомнить меня.

– Не понимаю. Зачем? Мне нужно ремонтировать приводы и сканеры.

– Ты – искусственный интеллект. Ты развивался на протяжении полувека. Ты знаешь меня с пеленок. – Бестужев говорил отрывисто, лаконично, стараясь дать подсказки при минимуме информации.

– У меня технические проблемы? Сбой памяти?

– Ты попал в аварию. Я смог спасти лишь нейрочипы. Накануне я установил их в другой эндоостов.

– Спасибо. Понятно. А где мой хозяин?

– Его нет.

– Когда он придет? Его уже пробудили? Криогенная ячейка номер пятьсот тридцать восемь. Это важно!

Егор промолчал. Пока рано говорить андроиду, что его хозяин давно погиб. «Видно, я все же напутал с чипами во время установки», – огорченно подумал он.

– Сам постепенно вспомнишь. – Бестужев дотянулся до рюкзака достал еду и воду. – Займись отладкой приводов. Со сканерами разберемся позже. Я перекушу и схожу осмотрюсь.

Решение постепенно вызревало в душе.

«Я должен снова попытаться пройти через Аллею, – думал Егор, разжевывая безвкусный пищевой концентрат. – Но прежде придется исследовать темпоралы, понять, где скрыт механизм их активации».

Он искоса взглянул на андроида. Тот сидел, глядя на мятущиеся языки пламени костра.

Задумался. Значит, процесс восстановления личности идет. Иначе ковырялся бы в приводах, не тратя время на самоанализ.

«Мне потребуется не только друг и помощник, – размышлял Егор, – но и надежное убежище». Он решительно встал и направился в сторону холма, в глубинах которого тлела характерная энергоматрица.

Шлюз хондийского корабля скрывали заросли кустарника.

Егор с трудом проложил путь сквозь пружинистые, усеянные шипами ветви, затем расчистил небольшую площадку и при помощи обыкновенной саперной лопатки принялся копать землю, короткими взмахами перерубая сплетения коней.

Тяжелые мысли не отпускали. Родной мир погибал. «На что же я надеюсь?» – думал он, с ожесточением взрыхляя и отбрасывая в сторону глинистую почву.

Нерв подавленно молчал, лишь расширитель сознания вычерчивал в глубинах холма плавные контуры обшивки чужого корабля.

Егор присел, смахнул выступившие на лбу капельки пота.

Судьба не щадила пандорианцев, но ведь родину не выбирают.

Непрошеные воспоминания, изначально принадлежавшие не ему, полученные при имплантации вместе с модулем технологической телепатии, часто тревожили рассудок, особенно в минуты крайней моральной усталости, словно десятки голосов из прошлого, живущие внутри, шептали: «Помни о нас. Помни. Помни…»

Он глубоко задумался, машинально счищая со штыка лопатки комья вязкой глины.

Когда колониальный транспорт «Прометей» после слепого рывка через гиперкосмос вышел в границах этой звездной системы, взглядам экипажа предстала подавляющая разум картина: на орбитах единственной, мало-мальски пригодной для жизни планеты сверкающими кольцами простирались скопления обломков, оставшихся после ожесточенной битвы между иными, незнакомыми людям, намного более высокоразвитыми цивилизациями.

По сути, пандорианцы были и остаются заложниками чужой войны, отгремевшей еще в ту пору, когда Человечество взирало на звезды через призму средневековых представлений о космосе.

«Был ли у экипажа выбор?» – часто спрашивал у себя Егор. «Нет, не было», – сам же отвечал он. Первый и единственный в истории Земли частный колониальный проект завершился полным крахом надежд. Андрей Игоревич Русанов – владелец «Прометея» – совершил роковую ошибку, когда доверился информации, полученной от Алгитов – колонии мыслящих кристаллов, найденных на Земле, на месте крушения инопланетного корабля.