Михаил Парфенов - Наши павшие нас не оставят в беде. Со Второй Мировой – на Первую Звездную!

Как-то я его спросил:

– Ты фрицам тоже так пальцы резал?

На что он ответил невозмутимо:

– Нет. Немчура хоть и враг, но человек. А это – нелюди. Совсем другой коленкор, понимаешь? Мне батя, он у меня профессором был, рассказывал, что так индейцы делали. Собирали трофеи с убитого врага и потом наполнялись его энергией, становились сильнее.

– Ты суеверным стал? – засмеялся я тогда.

– Станешь тут… – он многозначительно пожал плечами, и оба мы замолчали. О чем тут спорить? Насмотревшись на инопланетян, любой мог поверить и в черта, и в дьявола.

Управляется Вонючка быстро.

– Взял шесть, – горделиво хвалится он, вылезая из воронки. – Сколько и укокошил.

– Пошли скорее, – я с тревогой наблюдаю по сторонам. На радар уже не надеюсь.

До нашей группы добираемся через пару часов. По пути заметили еще один вражеский патруль, но без труда обошли его. И снова радар молчал. На пластине по-прежнему четко синими точками высвечивалось местоположение наших ребят, а чужаков, которые обычно отображались красным, будто и вовсе нет в этом секторе. Остается надеяться, что у нас с Вонючкой разом поломались радары, но верится с трудом.

По прибытии сразу докладываю Дронову обо всем, начиная с убийства «лейтенанта» чужаков. Делюсь странностями в поведении тварей и отсутствием их на радаре.

– Думаешь, новая защита? – Дронов задумчиво чешет гладковыбритый затылок.

– А что еще? У Вонючки тоже приборы ничего не показали.

– Да и мы удивились, что тут так тихо. Придется менять тактику. Ладно, сейчас летим на базу, позже разберемся, что к чему.

Катер уже «под парами», все ребята, кроме нас с Дроновым, внутри. Я забираюсь на борт последним. Корабль медленно поднимается над городом, и я закрываю глаза. Не нравится мне ситуация, ох как не нравится.

Меня зовут Алексей Чагин. Я старший сержант Красной Армии, 2-й Белорусский фронт, 3-я раз-ведрота. В сорок первом пошел по призыву на фронт, воевал снайпером, успешно уничтожая врага, а спустя два года получил смертельное ранение и очутился здесь. Попал с одной войны на другую, еще более страшную. Страшную настолько, что вначале она казалась за гранью моего понимания. Это даже не война, а кровавая бойня, тотальное истребление человечества.

Как оказался здесь, для меня загадка. Нам вкратце объясняли что-то о временных потоках, петлях и прочей научной зауми, но большую часть сказанного не поняли даже самые образованные из нас. Однако главное до нас донесли. Ученые будущего разработали некую машину, способную вытаскивать людей из прошлого за миг до их физической смерти. Помню, как нам пытались объяснить процесс: «Аппаратура «захвата» настроена таким образом, что обеспечивает попадание в мерцающий поток некой субстанции, – вероятно, именно той, которую богословы называют душой, – в момент ее сильного волнового всплеска, то есть за мгновение до гибели человека». Знаю лишь, что, несмотря на смертельное ранение в голову, я жив и здоров и нахожусь в суровой реальности далекого будущего. Настолько суровой, что порой берет оторопь. А в прошлом я считаюсь погибшим.

Всем этим процессом руководит профессор Олег Левин. Именно он разработал идею перемещения во времени, открыл возможность вытаскивать людей из прошлого и поставил ее на поток.

К XXII веку человечество, наконец, объединилось. Удалось создать гармоничный мир, без национальных и территориальных распрей. Не сразу, но со временем была принята совсем иная система управления планетой. Человек смог спокойно жить, приносить пользу и радость своим собратьям. Впервые за все существование человечества агрессия и жестокость были побеждены. Наступил Золотой век человеческой цивилизации, продлившийся целых 68 лет.

Люди будущего добились мира на всей Земле. Не было никаких войн, даже локальных конфликтов. Сбылась мечта всего человечества. Сбылась, чтобы тут же рухнуть. Избалованное мирной и сытой жизнью, человечество постепенно разучилось воевать. Небольшая гвардия, конечно, была, но она лишь изредка выполняла полицейские функции и существовала для поддержания порядка, а не ведения боевых действий. В любом обществе есть преступные элементы, не избежали их и здесь, хотя не в таких масштабах, как это было в прежние века. Но в основном гвардейцы использовались при природных катаклизмах. Даже министерство, к которому они были приписаны, называлось Службой Спасения на Земле и в колониях. Они не были солдатами. Некоторые из них участвовали в редких перестрелках с преступниками, но никто никогда не воевал. У них не было никакого понятия о тактике и стратегии войны.

Когда орды инопланетян ринулись на Землю с небес и принялись безжалостно уничтожать беззащитных людей, гвардия оказалась не в состоянии сдержать натиск. Чужаки ударили одновременно в разных местах. Ударили неожиданно, не пытаясь перед этим войти с людьми в контакт. Люди были не готовы к нападению и, как следствие, стали легкой добычей инопланетных тварей. Чужаки не шли ни на какие переговоры, их обуревала только жажда убивать. Проведенная на Земле мобилизация тоже большого успеха не принесла. Вооружение землян было великолепным, люди обладали поражающей воображение военной техникой, но умение воевать ими было давно утрачено. А потому чужаки побеждали на всей территории нашей планеты.

Землянам не хватало настоящих бойцов, и тогда, чтобы сражаться с инопланетными захватчиками, было принято решение воспользоваться открытием профессора Левина и перемещать в будущее солдат прошлых войн. Так здесь, в две тысячи сто двенадцатом году, появились мы – солдаты из тысяча девятьсот сорок третьего года. Мы на вводной лекции задавали Левину вопрос, почему именно этот год, и он, снова погружаясь в научную терминологию, попытался разъяснить что-то о луче, пока захватывающем только временной промежуток лета сорок третьего года двадцатого столетия.

На самом деле и этого оказалось достаточно. В тот год смерть собирала богатый урожай, солдаты гибли тысячами. Мы увязли в жарких боях за родную землю, и недостатка в новобранцах у Левина не было. К слову, профессор без разбору вытаскивал бойцов с обеих сторон фронта. Миру нужны были все солдаты, и его не интересовали наши политические убеждения. Так что теперь мы сражаемся плечом к плечу с немцами.

Один из них сейчас сидит в катере напротив меня – Курт Брюннер, в прошлом обер-ефрейтор вермахта, а ныне отличный снайпер из нашей диверсионно-разведывательной группы и неплохой, как оказалось, парень. Вместе с ним мы проходили обучение. Для него прошлая война закончилась примерно в то же время, что и для меня. Может, мы даже пересекались на фронте, стреляли друг в друга, но говорить о той войне у нас здесь не принято, существуют более насущные темы для бесед.