Алексей Бессонов - Статус миротворца

Он ошибся. Мрачноватый, с длинным лошадиным лицом и глубоко упрятанными глазами, Алекс Золкин встретил его вполне радушно.

– Давненько, давненько, мастер Махтхольф… Как дела на Острове?

– Благодарю, пока не тонем.

– Присаживайтесь, коллега, – Золкин указал Хикки на кресло и нажал что-то на столешнице. Потолок вдруг разъехался, пропуская в кабинет смягченные поляроидным колпаком солнечные лучи, и Хикки понял, для чего Золкину приспичило забираться на самый верх небоскреба.

Раскуривая сигару, Хикки бросил на него короткий взгляд. Стоунвудский магнат, владелец целого флота в сорок с лишним кораблей, Золкин выглядел не самым лучшим образом. Хикки знал, что ему глубоко плевать на цацки и тряпки – он по жизни был чуть ли не аскетом, – но сейчас он производил впечатление мелкого маклера, проигравшегося раз и навсегда.

– Вы нечасто залетаете в наши края, – произнес Золкин, терпеливо ожидая, когда Хикки погасит зажигалку.

– Собственно, делать мне здесь нечего. Если бы не дела…

– Да, дела…

– К тому же в данный момент мои дела самым непосредственным образом связаны с вашими, дорогой коллега.

Золкин понимающе наклонил голову.

– Разумеется, вы не стали бы тащиться в такую даль ради голого удовольствия посмотреть на мои седины.

– Вы правы. Итак… я хочу предложить вам одну сделку… Достаточно любопытную сделку. Речь идет о ваших… э-э-э… неприятностях с властями: я имею в виду тот досадный инцидент с чертовым зельем, о котором так трещала наша желтая пресса.

– Я не думаю, – криво улыбнулся Золкин, – я не думаю, что вам удастся что-либо сделать для меня, милейший Махтхольф. Поверьте, те люди, что меня так красиво подставили, продумали комбинацию до мелочей. Скажу вам на ушко: со дня на день появится обвинение в пиратстве. В покровительстве пиратству… Это – в самом мягком виде. А в жестком… Со мной сейчас не стоит связываться. Я говорю совершенно открыто: вы ведь сами знаете, что я всегда относился к вам с большим уважением.

– Собственно… – Хикки пожевал сигару, пытаясь подобрать наиболее обтекаемую формулировку, – собственно, я прилетел сюда именно для того, чтобы попытаться решить ваши проблемы с этими людьми. Вы догадываетесь, о ком я говорю? Я говорю о Руперте Лоренцо и его бесноватом семействе. У меня есть основания полагать, что мне это удастся. Беда лишь в том, что на меня давит время…

Золкин посмотрел на него с усмешкой – так смотрят на ребенка, уверенного, что на Рождество ему подарят настоящего щенка… Потом он решительно распахнул тумбу своего письменного стола и вытащил оттуда бутыль с неимоверно дорогим коньяком и пару оправленных в золото рюмок. Этого Хикки никак не ожидал.

– Даже если вам удастся договориться с Лоренцо, вы все равно не сможете остановить судебную машину. Да-да-да! Дело, мой друг, давно ушло к прокурорам. Теперь никакие деньги, никакие связи… заметьте, я даже не спрашиваю, зачем вам все это нужно. Лучше выпейте. Вы бессильны, уважаемый Махтхольф, как бы грустно это ни звучало.

– Думаю, нет.

Хикки засунул ладонь в карман безукоризненно белой рубашки без рукавов и вытащил на свет небольшую книжицу.

– Я мобилизован, – сообщил он шокированному Золкину. – С недавних пор… и до окончания войны.

– Я и не знал, что вы полковник, – пробормотал тот.

– Это еще не все… Вас подставил не Лоренцо – он вообще не имеет никакого отношения к этому делу. Это работа Дюваля. Это Дювалю нужно, чтобы вы судились и конфликтовали с Лоренцо.

Хикки показалось, что его собеседник сейчас схватится за сердце.

– С чего вы взяли? При чем тут Дюваль? Ведь я никогда не делал ему ничего плохого! Откуда это у вас? – Золкин вдруг умолк, беспомощно провел рукой по лбу. – Дурацкий вопрос… Ясно, откуда… Но Дюваль?!

– Пока вы выясняете отношения с семьей Лоренцо, для Дюваля вы не конкуренты. Его главная задача – подставлять вас обоих, так чтобы вы постоянно держались в поле зрения правоохранительных сил и на вас сыпались все те шишки, которые, в общем-то, предназначены ему. Пока вы оба в грязи, Дюваль чист. Теперь ясно?

– И вы думаете, что сможете эту ситуацию изменить?

– Я в этом уверен, мастер Алекс… Видите ли, в данный момент властные полномочия Службы Безопасности значительно отличаются от тех, что она имела раньше. Я могу все. Или почти все… в некотором смысле. Определенная часть Империи уже живет в режиме военного времени. Для того чтобы решить ваши проблемы с судебными властями, мне хватит устного распоряжения. Тот прокурор, который посмеет мне перечить, будет просто застрелен на месте. Нам некогда нянчиться, время нас почти обыграло.

Золкин выпил вторую рюмку.

– Какую цену мне придется заплатить? – спросил он, раскуривая предложенную Хикки сигару.

– Это, в сущности, не цена, – спокойно ответил тот. – Я просто предлагаю вам выполнить свой долг.

– Но я и так подлежу мобилизации как офицер резерва.

– Вы нужны Империи в другом амплуа. Мобилизация вашего эшелона еще очень далека. А я предлагаю вам честь сражаться с первого дня, причем, заметьте отнюдь не в качестве простого капитана Навигационной службы. Вы ведь, кажется, заканчивали штурманский?..

– Вы прекрасно осведомлены. Но, право, я еще не до конца понимаю. Разумеется, я готов встать в строй в любое время и в любом, как вы выразились, качестве, но все же?.. Что я должен делать?

– Для начала вы должны решить все свои вопросы с Лоренцо. Стоит вам, – Хикки ехидно усмехнулся и щелкнул пальцами, – объединить свои усилия и предпринять некоторое расследование, как все тотчас же встанет на свои места. О прокурорах вы можете забыть.

– Что я должен сказать Лоренцо?

– Только то, что Империи нужны ее пираты. Прямо сейчас, вы понимаете меня? Завтра будет поздно.

С минуту Золкин напряженно размышлял. Затем морщины на его узком лице несколько разгладились, и он налил себе еще одну рюмку.

– Я почти не пью, – сказал он Хикки, словно бы оправдываясь.

– Я знаю.

– Вы думаете, Лоренцо поймет меня?

– Бесспорно. В общем-то, наш разговор носил сугубо предварительный характер – я рад, что мы с вами так легко нашли общий язык. Наверное, майор Лоренцо окажется ничуть не глупее вас.

– И вы?..

– Меня ждут на Пангее. Видите ли, мастер Алекс, я скажу вам по секрету: на самом деле никто не знает, сколько у нас еще времени. Но мне, убогому, почему-то кажется, что его уже совсем не осталось. Дай господь, чтобы я ошибался. Я скоро вернусь.

Золкин выбрался из-за стола, однако Хикки остановил его властным движением руки:

– Не стоит меня провожать. И, кстати, учтите: все, о чем мы с вами сейчас говорили, касается только вас и Руперта Лоренцо. Вам понятно?..