Олег Кулагин - Звезды взаймы

Резких?

И так едва тащимся.

Я стискиваю зубы.

Противоречивые чувства колотятся внутри. Куда он нас ведёт? В безопасное место?

Да кто он такой, чтобы доверять ему наши жизни?

Что мы вообще про него знаем?

Для заурядного карманника ему слишком много известно. И слишком уверенно он управляется с оружием…

Я вздрагиваю.

Что-то неясное мелькнуло сбоку. И как-то особенно резко повеяло хвоей – будто в полдень на солнцепёке…

Я ускоряю шаг. Почти упираюсь в спину Бинка. Но это не отстаёт.

Оно – рядом.

Я резко поворачиваю голову. Чернильные силуэты деревьев колышутся на ветру. Царапают звёздное небо…

Больше ни хрена не видать.

Я отворачиваюсь.

Вслушиваюсь в мягкий шелест палой хвои у нас под ногами.

Только гнетущее чувство не уходит – будто кто-то смотрит тебе в затылок тяжёлым, пристальным взглядом.

Вот наваждение!

Чувство нарастает – до мурашек на спине, до холодного пота… И я рву с плеча ремень винтовки.

– Эй! – испуганно бормочет Капустин. – Ты чего, Лёха?

Он замирает и тоже всматривается туда , направо.

– Видишь?

– Нет…

Я вскидываю винтовку, целюсь в чёрную пустоту.

– Не вздумай! – отчаянный окрик бомжа. Слепящий луч фонарика бьёт в глаза. – Не вздумай, – хрипло повторяет Ер-Кис.

Я медленно опускаю винтовку.

Ер-Кис отводит фонарь. Кругом снова тьма – такая же густая, безмолвная… И живая.

Справа и слева. И позади…

Оно не одно.

Я облизываю пересохшие губы.

Бинк что-то растерянно шепчет. Тоже чувствует?

– Всё в порядке, – как заклинание выдавливает Ер-Кис. – Оружие убрать. Идти за мной!

Лес поредел. Призрачное порхание светлого зайчика выхватывает какие-то изломанные, будто артритом скрученные деревья.

– Теперь близко, – успокоил бомж.

Впереди, между веток, и правда маячит гладкий бок скалы…

Святилище?

Только входа пока не различить.

А тьма вокруг – осязаемо плотная. И я почти ощущаю, как она сдвигается с каждым нашим шагом. Затягивается в удушливый кокон…

Густой аромат хвои становится нестерпимо острым. Капельки пота стекают за воротник. А по спине ползёт холод – будто что-то чужое уже коснулось её ледяными ладонями…

Сердце колотится. Будто знает – ещё минута, и нам не выбраться из этого чёртова леса…

Деревья вдруг отступили.

У подножия скалы – обширная прогалина.

И луч фонарика озаряет дверной проём, вырубленный прямо в каменной толще. Сама дверь – грубая, окованная железом, с антикварным висячим замком – неказистая, даже мрачная на вид. Но в это мгновенье она кажется нам почти райскими вратами.

Короткой очередью Ер-Кис срезает замок.

Распахивает дверь настежь…

Свет фонарика озаряет ступени, какие-то орнаменты на стенах. Аляповатые, но явно созданные разумными существами. И все тревоги о тайнах Святилища отступают. Главное, сейчас мы окажемся внутри, и этот крепкий металл, эта каменная толща хоть как-то нас укроют, отделят от того , что колышется за спиной…

Ер-Кис заходит внутрь.

Бинк подталкивает хахира. Я делаю шаг вслед за ними.

Всё вокруг гаснет в звенящей тьме…

Раскатистые удары – будто колокол.

Открываю глаза. Но тьма не рассеивается. Я чувствую, что лежу на холодном каменном полу. Через гулкий звон могу разобрать хриплые проклятья Бинка. Кое-как пытаюсь сесть – это с трудом удаётся. Руки и ноги – будто чужие – онемевшие, слабые…

Что произошло? И где остальные?

Гул… Это у меня в ушах.

Я трясу головой. Радужные круги плавают перед глазами. Я кричу:

– Дима-а-а!

В это мгновенье кто-то крепко хватает меня за руку – ледяной лапищей. Кошмар леса уже здесь! Я отчаянно вырываюсь. Молочу кулаками что-то твёрдое. Густая тьма оглашается звериным рыком. Оно бьёт меня в ухо!

Проклятое чудище!

Тут в глазах светлеет – или это Ер-Кис включил фонарь, – и я обнаруживаю кулак Димы в сантиметре от своей физиономии.

– Ну, ты! – шевельнулся, пытаясь погрозить ему пальцем. Вот бестолочь контуженая!

Слух и зрение постепенно возвращались. А язык пока заплетался.

– Что это было? – озвучил я через силу.

– Ударили «глушаком», – ответил Бинк, – наугад, прямо через лес. Соваться ближе они не рискнули – даже на бронекаре.

Понятно. Импульс частично рассеялся. А Ер-Кису вообще досталось меньше всех – он уже нормально двигается. Изнутри закрыл дверь на массивный засов. Остановился у нижней ступеньки лестницы в выжидательной позе:

– Ну как, идти сможете?

– А то! – кивнул Дима, подымаясь. И тут же едва не растянулся на полу, – Тьфу… – заворочался в сумраке, – что-то совсем не чувствую ногу…

– Зато я чувствую! – рассердился Бинк. – Оставь мою ногу в покое!

Спустя недолгое время мы всё же оклемались достаточно, чтобы взойти по крутой лестнице.

Это оказался не слишком безопасный путь.

Вертикальная шахта была вырублена в скале, и узкие ступени поднимались вверх по спирали. А в центре темнел ничем ни ограждённый круглый провал.

Именно туда чуть не загремел Дима – я едва успел его подхватить.

– Вот идиоты, – выдавил Капустин, – стены они размалевали, а перила сделать не догадались!

– Не шумите, – попросил Ер-Кис.

Только нам не требовалось особых уговоров. Обстановка явно не располагала к болтовне. Луч фонарика выхватывал мрачные фрески, какие-то серовато-зеленоватые потёки… И снизу что-то осторожно поскреблось в металлическую дверь.

Я вздрогнул.

Хахир испуганно пробормотал молитву.

А Бинк тихо спросил:

– Засов выдержит?

– Святилище их отпугивает, – без особой уверенности ответил Ер-Кис. – Они ведь не вошли, даже когда дверь была открыта…

Внизу опять что-то зашуршало.

Вроде и негромко, но сердце у меня ёкнуло.

Мы ускорили шаг.

Спустя секунду от двери долетел металлический скрежет – душераздирающий, тоскливый. Будто кто-то огромный навалился на неё снаружи.

Ой!

Вся наша изнурённая компания вдруг ощутила невиданный прилив энергии.

Даже хромающий Дима двигался бодро, как исцеленный паралитик. Мы уже почти летели вверх по ступеням!

Там, на крохотной площадке – вторая дверь.

Заперта!

Ер-Кис не церемонится – вышибает врезной замок одним выстрелом.

Мы проскакиваем узкий сводчатый коридор.

Ещё одна дверь маячит в его конце!

Бомж распахивает её ударом ноги.

Открыто!

В неровном луче фонарика опять возникают ступени. Ер-Кис оборачивается и ждёт пару секунд – ровно столько, чтобы я и Бинк успели протолкнуть в толстые скобы тяжелые, заржавелые засовы…

Лестницу одолели в считаные секунды.

Наверху – комната без окон, почти вся уставленная какими-то сундуками и пирамидами из белого металла.