Андрей Ливадный - Далекая Звезда

В глухом отчаянии он ожидал либо возвращения разведывательных групп, либо доклада от сервомеханизмов, прокладывавших путь к силовой установке фрегата.

Слабая надежда еще теплилась в душе, хотя разумом он понимал, что ситуация безвыходна. Половинчатые решения Андрея не устраивали — не имел он достаточно моральных сил, чтобы сознательно пожертвовать двумя близкими ему людьми.

Я не найду слов, чтобы оправдать свой выбор. И те, кто будет спасен, не смогут жить, зная цену, заплаченную мной без их ведома и согласия.

За десятилетия совместной работы они так хорошо узнали друг друга, что Андрей не мог строить иллюзий. Он представлял реакцию каждого из товарищей на то или иное действие.

Он ждал. Смотрел на покрытые потрескавшейся стекловидной массой, покатые края пропаханной фрегатом борозды, на знойное марево, истекающее миражами струящегося воздуха, на беспощадное светило, озарявшее мертвые пространства непривычным, каким-то нереальным, сочно-фиолетовым светом, и сам не понимал, на что надеется и чего ждет его душа?

Известия от кибернетических механизмов начали поступать только к исходу первых суток после крушения.

Энергии в камерах поддержания жизни оставалось на двадцать часов стасиса, когда сервы наконец добрались до реакторных отсеков.

Как и предполагал Андрей, силовая установка корабля была погашена в аварийном режиме.

На устранение критических неисправностей и перезапуск реактора механизмам требовалось двенадцать суток.

Он уже понял — это приговор, но продолжал просматривать поступающую информацию.

Сервам удалось связаться с аварийной кибернетической системой корабля и передать в вычислительный центр данные о повреждениях.

Произведенные расчеты показали, что при мобилизации всех бортовых сервомеханизмов и развертывании модулей технической поддержки фрегат, получивший тридцать процентов критических повреждений, будет полностью восстановлен за двадцать пять стандартных лет…

Зачем я читаю эти данные? — подумал Андрей. — Какое мне дело до количества лет, за которые механизмы поддержки собираются восстановить «Одиссей»? Что толку в восстановительных работах, если никому из нас не суждено воспользоваться их результатом?

От мрачных мыслей Андрея отвлек еще один доклад, андроиды пехотной поддержки исследовали прилегающие к месту крушения пространства и, к немалому удивлению Дерягина, обнаружили жизнь: оказывается, на планете обитали не только микроорганизмы, здесь шла полноценная эволюция растительных и животных форм, представленных обитателями обширных пещерных комплексов и скрытых под отвердевшими магматическими массами теплых мелководных водоемов.

Кроме того, андроидами было замечено несколько видов обитающих на поверхности планеты ящеров, однако получить образец для исследования им не удалось.

Безумная надежда внезапно всколыхнулась в душе Андрея, когда добытые сервомеханизмами образцы населяющих пещеры существ были доставлены на борт фрегата и исследованы аппаратурой «Преобразователя».

Оказывается, эволюция данного мира насчитывала десятки миллиардов лет, здесь успели развиться существа, которые в перспективе могли бы стать разумными…

Последний вывод, несмотря на множество натяжек, и пробудил в душе Андрея безумную, показавшуюся ему поначалу формой помешательства надежду.

Если он сейчас не в состоянии спасти тела близких ему людей, то почему бы не совершить попытку спасти их разум?

Отвратительная на вид, но идеально подходящая к условиям биосферы данной планеты жизненная форма может быть скопирована, изменена и…

Установка «Преобразователя» имела свой неприкосновенный запас энергии, который Андрей не смог использовать из-за недостаточных знаний в области программирования.

Зато он в совершенстве владел приемами работы с системой «Преобразователя».

Плодить монстров, способных выжить на какой-нибудь адской планете, мы не собираемся. Но можем… — вспомнились ему собственные слова, сказанные в ответ на вопрос полковника Романова о практическом применении созданного за десятилетия упорного труда биореструктивного комплекса.

Дерягину было страшно.

Он знал, что в состоянии создать новые тела и переместить в них сознание умирающих друзей, временно блокировав их память, оставив лишь частицу разума, необходимую для выживания в условиях чуждой планеты.

Одного он не знал наверняка: возможно ли обратное перемещение сознания в чистый рассудок человеческих клонов?

Однако был ли у него какой-то иной выбор, альтернативный смерти?

Нет.

У Андрея оставалось всего пятнадцать часов, чтобы провести необходимые исследования, расчеты и запустить основной комплекс «Преобразователя».

Его снедали сомнения и страх…

Через четырнадцать часов, закончив контроль данных, он первым вошел в непрозрачный цилиндр приемной камеры биореструктивного комплекса.

Фиолетовое солнце медленно поднималось к зениту. Оно не щадило ни камень, ни робкие проявления жизни, одинаково воздействуя на все сущее: скалы нагревались до таких температур, что по ним к полудню начинали змеиться трещины, а немногие из живых существ, будь то растения или животные, были неспособны выжить среди нестерпимого зноя, лишь микроорганизмы да некоторые виды летающих рептилий чувствовали себя вольготно под палящими лучами беспощадной звезды.

Однако Доргу выбирать не приходилось. Его племя нуждалось в пище, уже третье поколение новорожденных подрастало в прохладных глубинах родных пещер, где звонко журчали подземные ручьи, вытачивая в недрах скал новые полости.

Еды не хватало. Но пещеры, некогда облюбованные для становища, не были связаны с иными пространствами внутрискального мира, и потому взрослым охотникам племени приходилось выбираться на поверхность, чтобы достичь входов в царство охотничьих угодий.

Дорг давно собирался изменить существующее положение вещей: для этого требовалось решиться на рискованный шаг — провести все племя через опасные пространства до обнаруженных еще несколько сезонов назад огромных пещер, где пищи и воды хватит десяткам поколений.

Осуществить замысел мешала забывчивость.

Дорг не умел заниматься несколькими вопросами одновременно. Он либо охотился, либо думал, иногда ходил в дальние разведывательные рейды или подчинялся внезапному Зову.

Мысли о переселении приходили, как правило, во время коротких передышек. Охотясь на просторах неосвоенных пещер, остановившись, чтобы передохнуть, он начинал думать о том, как хорошо было бы привести племя сюда, но потом, во время долгого обратного перехода, здравые мысли забывались.