Космический маразм

Машины ехали по улице совершенно обыкновенные, земные – старенький горбатый «Запорожец» с мигалкой, розовая «Волга», роскошный «Быд-Флайер» и армейский БТР с бочкой пива на прицепе.

- Неужели маразм действительно закончился? – прошептал я вслух. Я представил себе на мгновение, что всё произошедшее – лишь плод моего воображения, и не было никаких Лаков, Галактического Конгресса, Вам Кого… – Да нет. Не может быть…

По чему можно было примерно определить степень маразматичности, если нет под рукой специального прибора? Ну да – рельеф местности, архитектура… Надо понять, всё ли здесь так, как обычно на Новом Арбате. Кремля здесь нет, Останкинской башни тоже, и это правильно. И стоят в ряд три здания в форме раскрытых книг, как во времена Советского Союза. Я даже вспомнил старую открытку, где эти здания были сняты ночью, и их окна горели в форме букв слова «СССР».

Я остановился как вкопанный, осознав разницу. В слове "СССР" букв было четыре, а зданий сейчас - всего три. А это означало, что маразм всё ещё продолжается. В подтверждение моей догадки в воздухе начало неясно прорисовываться четвёртое здание-книжка.

- О Господи… - пробормотал я. – Неужели всё опять начинать сначала?

Сзади послышался громкий звук фонящего динамика. Я обернулся.

Над Новым Арбатом вздымался огромный телевизионный экран, на котором был изображён серьёзного вида диктор в строгом костюме. Он прокашлялся, и звук, усиленный невидимыми громкоговорителями, раскатился по улице.

- Уважаемые телезрители, - произнёс диктор, сурово сдвинув брови. – В связи с семнадцатилетием независимости суверенного государства Республика Минона перед вами выступит чрезвычайный и полномочный посол республики в Российской Федерации товарищ Бяка.

Изображение сменилось. Теперь перед камерой сидел скелет в чёрных перчатках. Он смотрел в лежащий перед ним на столе лист белой бумаги и неторопливо читал неприятным свистящим голосом:

- Я рад приветствовать всех, кто в этот торжественный момент меня видит и слышит. То, что вы можете меня слышать, само по себе удивительно, поскольку у меня нет ни голосовых связок, ни губ, ни языка. Следовательно, вам только кажется, что вы меня слышите, - Йок Естер оторвался на мгновение от листочка и пощёлкал зубами. - Логично также предположить, что вы меня не видите, поскольку такое существо, как я, и вовсе не может быть реальным. Но это заставляет усомниться и в реальности всего остального, в том числе вас, мои зрители и слушатели, ибо какие же вы слушатели и зрители, если вы видите и слышите то, чего не существует? Я предлагаю разрешить эту проблему простым забавным способом. Нужно окончательно разрушить иллюзию нашего с вами существования. И поэтому, дорогие друзья, позвольте мне на весь мир и во весь мой несуществующий голос произнести нижеследующее… ЕСТРЕМЕНТЕРАКОРИНДО!

Как только йокес вымолвил это слово, меня подбросило в воздух и шарахнуло сильным разрядом электрического тока в спину. Меня скрючило, затем передёрнуло, и сквозь брызнувшие из глаз слёзы я видел, как мир вокруг рассыпается в мелкие обломки. Они вертелись, разлетались в разные стороны и исчезали. Как только последний кусочек мира растворился в пустоте, мне показалось, что я и сам исчез, поскольку мне больше нечего было видеть и чувствовать. Мой мозг сковало страхом от невозможности осознать всё это, я попробовал дышать чаще, но не мог понять, дышу ли вообще, и это ещё сильнее парализовало мне рассудок. Однако спустя пару мгновений сознание вернулось, и я ощутил, что плавно опускаюсь вниз во влажном прохладном воздухе, всё ещё сжимая в руке Семнадцатую Плиту, а вскоре почувствовал под ногами нетвёрдую, зыбкую опору. Это оказалась лодка, которая покачивалась на мутноватой воде в густом непроницаемом тумане. Я сел на деревянную скамью, положил кирпич на дно лодки, взялся за вёсла и принялся грести.

Где я был? Зачем грёб? Что вообще окружало меня? Я не знал, и в тот момент мне было всё равно. Я чувствовал себя необычно, словно во сне, и сама река казалась призрачной, нематериальной. Кроме того, я вдруг ощутил, что и сам изменился, только не мог понять, как.

Перегнувшись через борт, я взглянул в колышущуюся воду и увидел своё отражение. На меня смотрел усталый бородатый старик с моими глазами и чертами лица. Секунду я размышлял об этом, но ни к какому выводу не пришёл и продолжил работать вёслами.

- Ладно, - произнёс я. – Какая разница?

Под мерное поскрипывание уключин хотелось спать. Но если бы я заснул, они перестали бы мерно поскрипывать. Поэтому я просто грёб и грёб вперёд, к неизвестной мне цели.

Часть 3

Глава 1. Взлёт

В начале второй весны года, ранним невыносимо жарким утром, когда на пастбищах только-только занялись сморчки, а в закромах Родины радостно заскрежетали цикады, ни разу не орденоносный тракторист Семён Дудиков очнулся ото сна в заблёванном вонючем туалете. Он приподнялся на четвереньки, неуклюже вырвал себе с головы клок косматых волос, чтобы побыстрее прийти в чувство, но в результате завалился на бок и подумал про себя труднопроизносимое в его состоянии длинное матерное выражение.

- Сеня, ты? – послышался из-за двери голос жены.

- Ну а хто, мля… - пробормотал Семён, медленно приводя своё тело в вертикальное положение путём выталкивания его вверх вдоль закрытой двери. И, уже громко, добавил: - А ты кого ждала?

- Да тебя ждала, - отозвалась жена, Ксюха. – Уж дня два. Опять напился, что ли?

- Хорошая ты у меня, - буркнул Семён, щёлкнув шпингалетом и вывалившись из туалета на пол прихожей.

- Ты, если бы не пил, тоже был бы хороший, - пролепетала Ксюха, возвышавшаяся над ним в потёртом ситцевом халатике, покрытом изображениями лазерных трамваев, горных кротов и красных дыр.

- Дак а что бы я делал тогда? – вопросил Семён, в очередной раз поднимаясь на ноги.

- Работал бы, - шмыгнула носом Ксения, придержав его за плечо.

- Я и работаю, - ответил Дудиков. – А толку-то?

- Зарабатывал бы больше, - уже менее уверенно продолжила Ксюха. – И детям было бы что кушать.

- Чего? – от удивления Семён пошатнулся и чуть снова не упал. – Я же этим оглоедам в четверг целый мешок камушков приволок.

- Да не могут они их есть! – в сердцах воскликнула Ксения. – У Глашки от них запор, а у Порфирия два зуба всего молочных, не угрызть. Ты бы их хоть подробил, что ли.

- Чем я их подроблю? – буркнул Семён. – Я тракторист, а не шахтёр какой-нибудь.

- Ну, купил бы хлебушка.

- На что? Платят рублями, а в магазинах нонче только эти э.е. проклятые берут…

Впрочем, Семён уже успокоился и направился к двери.

- Ты куда? – вопросила Ксения. – Опять пить?

- Да нет, - честно ответил Семён. – Сегодня не буду. Не могу больше. Надо трактор проверить, а то мало ли что с ним после вчерашнего.