Филип Дик - Человек в Высоком замке (сборник)

Она неожиданно встала и швырнула сигарету в стену. Сигарета подкатилась к нему и он инстинктивно нагнулся, чтобы ее подобрать.

— Это обычное объяснение, которое они выдвигают, — сказала Рашель. — Я знаю лучше. Моего мужа убил кто–то из «Единства» — кто–то, кто завидовал ему, всему, что он достиг. У него было много врагов. Любого человека в организации, который проявляет свои способности и чего–то добивается, начинают ненавидеть.

Она чуть успокоилась, шагая из угла в угол со скрещенными руками, но лицо ее было напряжено.

— Вы не ожидали увидеть меня такой? Вы, вероятно, представляли себе слабую женщину, тихо плачущую в уголке? Я разочаровала вас?

Ее голос звенел от ярости.

— Факты, которые были мне представлены… — начал было Баррис.

— Не дурачьте меня, — решительно произнесла Рашель. Затем плечи ее задрожали, и она прижала ладони к щекам. — Придумала ли я все это? Он часто рассказывал мне о людях в организации, замышлявших против него интриги, пытавшихся избавиться от него, выдумывавших всевозможные небылицы. «Это неотъемлемая черта «Единства“, — всегда говорил он. Единственный способ восхождения по служебной лестнице — это столкнуть другого.

Она в ярости уставилась на Барриса.

— Кого убили вы, чтобы получить свой пост? Сколько погибло людей, чтобы вы смогли стать начальником? Артур тоже стремился занять этот пост — это была его мечта.

— Есть ли у вас какие–либо доказательства? — спросил он. — Такие, которые говорили бы о том, что в этом деле замешан кто–то из организации?

Он не мог допустить и малейшей мысли, что кто–то из «Единства» был замешан в убийстве Артура Питта. Наиболее вероятно, что способность этой женщины трезво оценивать реальность, временно была парализована недавней трагедией… И все–же, подобные вещи случались, или в них, по меньшей мере, верили.

— В служебный автомобиль моего мужа, — упрямо говорила Рашель, — был вмонтирован небольшой замаскированный сканер, установленный на панели. Он был указан в донесении, которое я видела. Когда Таубман говорил со мной по видеофону, знаете, что я делала? Я не слушала его, я читала бумаги, лежавшие у него на столе.

Голос ее задрожал.

— Один из тех людей, которые вломились в машину Артура, знал об этом сканере — он его вырвал. О нем в организации было известно не многим. Даже Артур не знал об его существовании.

Глаза ее блеснули.

— Это было известно лишь на уровне высшего руководящего состава.

— Почему? — неуверенно спросил Баррис.

— Из боязни, что мой муж возвысится и будет представлять угрозу. Угрожать чьей–то карьере. Возможно, он занял бы кресло директора. Я имею в виду Таубмана. — Она слабо улыбнулась. — Вы знаете, что я именно его имею в виду. Так что же вы собираетесь делать? Арестовать его за измену и послать в Атланту?

— Я… Я предпочел бы поразмыслить над этим, — ответил Баррис.

— Предположим, что вы не сообщите обо мне. Я могла сделать это, чтобы поймать вас в западню, проверить вашу лояльность системе. Вы обязаны сообщить — это мог быть трюк! — Она резко рассмеялась. — Это обеспокоило вас? Сейчас вы думаете, что напрасно приехали сюда для выражения соболезнования. Видите, во что вы влипли, руководствуясь гуманными побуждениями?

Глаза ее наполнились слезами.

— Уходите, — выдавила она прерывающимся голосом. — Какая может быть забота в организации о жене незначительного клерка?

— Я не жалею, что приехал, — произнес Баррис.

Подойдя к двери, Рашель открыла ее.

— Вы никогда уже не вернетесь сюда. Уходите, оставьте меня. Убирайтесь в свой безопасный офис!

— Полагаю, лучше бы вам покинуть этот дом, — посоветовал Баррис.

— И куда же перебраться?

На этот вопрос он не мог ей дать ответа.

— В организации солидная пенсионная система, — начал Баррис. — Вы будете получать почти столько же, сколько зарабатывал ваш муж. Если хотите, можете переехать обратно в Нью–Йорк или Лондон…

— Мои обвинения всерьез заинтересовали вас? — прервала его Рашель. — Не кажется ли вам, что я права? Что Таубман мог организовать убийство талантливого, честолюбивого подчиненного, чтобы сохранить свой пост? Странно, не так ли, что полицейские наряды всегда прибывают на минуту позже?

Потрясенный и обескураженный, Баррис произнес:

— Надеюсь снова встретиться с вами. Вскоре.

— До свидания, директор, — ответила Рашель Питт, стоя на ступеньках крыльца. — Благодарю вас за приезд.

Она стояла, пока машина не исчезла из виду.

Во время перелета через Атлантику в Северную Америку Уильям Баррис напряженно размышлял. Были ли у Исцелителей контакты с кем–то в организации «Единства»? Невозможно. Истерическая убежденность женщины совершенно ошеломила его, его поразили не ее обоснования, а ее эмоции. И, подумал он, уже до этой встречи он сам в глубине души начал подозревать Таубмана. Не могло ли произойти так, что побег отца Филдса из лаборатории в Атланте был организован? Что это было совершено не гениальным безумцем–одиночкой, склонным к мести, а было выполнено заурядным чиновником, которого проинструктировали таким образом, чтобы совершить успешный побег? Подобное объяснение дает понять также то, почему Филдс в течение двух долгих месяцев не подвергся психотерапии. И что теперь? — задал самому себе вопрос Баррис. Кому рассказать об этом? Стану ли я открыто вступать в конфронтацию с Таубманом? Обращусь ли к Язону Диллу?

И затем другая мысль пришла ему в голову. Если бы он когда–либо вздумал атаковать Таубмана, миссис Питт была бы его союзником. Ему был нужен кто–то, кто мог бы помочь в контратаке.

В системе «Единства» ценным, как считал Баррис, было то, что кто–то должен был поддержать ваши обвинения — если не доказательствами, то, по меньшей мере, дополнительными утверждениями. Где дым, там и пламя. Кто–то должен проследить, есть ли связь между Таубманом и отцом Филдсом. Обычная процедура — послать неподписанное заявление Язону Диллу и дать ему основания для начала полицейской слежки за Таубманом, чтобы отыскать доказательства. Мои собственные люди могли бы сделать это, подумал Баррис. У меня хорошая полиция. Но если Таубман узнает… Это будет ужасно! — вдруг испугался он. Мне нужно выбраться из этого порочного круга подозрений и страха! Я не должен сам себя уничтожить. Нельзя допустить, чтобы зловещая истерия этой женщины проникла в мой рассудок. Сумасшествие передается от человека к человеку — не это ли формирует толпу? Не это ли и есть групповой разум, с которым, как предполагается, мы боремся?

Лучше бы мне было не встречаться с Рашель Питт, мрачно подумал он.

Но в глубине души он чувствовал, как его тянет к ней. Смутное, но тем не менее, страстное желание овладело им. Он не мог уже его контролировать. Да, она была очень привлекательной — с длинными, темными волосами, сверкающими глазами, стройным, гибким телом. Но психически она не уравновешена, решил он. Она будет ужасной помехой. Любые отношения с подобной женщиной могут только повредить. Совершенно нельзя предугадать, что она выкинет в следующую минуту. Ее связь с «Единством» оборвалась без предупреждения. Все ее планы, честолюбивые стремления оказались под ударом. Она должна найти другой выход, новую тактику выживания и существования.