Максим Хорсун - Чужая победа

– До конца войны, полагаю, вы друг друга больше не увидите, – Лардар поджал губы. – Ильин и Такуми Куроки, вы – ценный трофей, я оставлю вас в Сводной эскадре. Госпожа Аджекилямова и мистер О’Браен, которого нет с нами по уважительной причине, отправятся на Хуракан. В космосе, – он поглядел на Камиллу, – вы бесполезны, а в хураканских госпиталях не хватает рук. Вам все понятно?

– Так точно… – ответили мы нестройным хором.

Лардар повернулся к духовнику, тот снова кивнул.

– Мы получили с Агонии четкий сигнал с указанием ваших координат. Теперь вы понимаете, за что мы воюем? – спросил он многозначительно.

За возможность управлять темной материей. Пользоваться ее свойствами, которые пока столь непознанны и малопонятны, что кажутся чудом. Лепить из нее нечто… по своему образу и подобию или исходя из соображений функциональности.

Только при чем здесь сигнал с Агонии?

Камилла прочистила горло:

– Если я правильно вас… Сигнал – эффект воздействия темной материи?

МЫ ХРАНИМ, – вертелось у меня в голове. – МЫ ХРАНИМ…

– Частица святого Эдема была привезена врагами всего живого на примитивную планету, – заговорил духовник, опустив глаза, – с неизвестной нам, но, без сомнения, мерзкой целью. Однако, высвободившись, она сделала вас своими избранниками. И весь мир возопил, призывая прийти к вам на помощь.

«Вот почему они не тронули нас, – понял я. – В глазах святош Крылатых – мы вроде избранников».

«Мумии» опустились, регрессировали, потому что их общество в течение тысячелетий было подчинено многочисленным, вычурным и бессмысленным ритуалам. Крылатых ждет та же участь, не сейчас, но со временем… «Мумии» – старшие из старших. Первая человеческая цивилизация, приспособившаяся жить вне родной планеты – Эдема. Вторые – Крылатые, третьи – «островитяне», четвертые – та исчезнувшая раса из системы Регула А, пятые – мы, земляне. Я как будто знал это давно, а теперь – просто вспоминал. И мне казалось, что Камилле и Такуми тоже все это известно. Пройдет еще сколько-то лет (не очень много, кстати) и благородные Крылатые выродятся в грязных и тупых фанатиков, несущих угрозу всему живому в человеческом космосе.

Теперь нам известно, кто мы, откуда и куда. Мы – все человеческие цивилизации.

– Речь идет о местных формах жизни? – догадалась Камилла; все-таки инопланетяне – это по ее части. – Нам говорили, что они способны излучать радиоволны.

– Да, – не стал тратить лишние слова духовник.

Темная материя – информация или Слово. Кремниево-фторные кораллы Агонии – естественные радиопередатчики – просто транслировали эту информацию… точнее – часть информации, предназначенную для нашего спасения. Потому что нас «хранили».

– Полагаю, до конца войны вы больше не увидитесь, – сказал нам Лардар. – Сейчас вы подпишите несколько документов, касающихся неразглашения, а потом можете быть свободными. Вас ждут новые командиры… – а потом поглядел на меня и добавил: – Теперь-то, Ильин, вы понимаете, кто вам друг, а кто – враг?

Тьма внутри меня молчала. Тьма уютно угнездилась в той пустоте, которая образовалась в моей душе еще на Убежище.

Адъютант принес бумаги, в которых речь шла о всяческих карах, которые падут на наши головы, если мы обмолвимся хотя бы полусловом о темной материи на Агонии или же о взаимосвязи этого вещества со святым Эдемом. О «Мемфисе» и Иванове говорить запретили тоже.

Расписались, потом по очереди прижали подушечки больших пальцев к планшету адъютанта, заверив, таким образом, и электронную копию документа. Вышли гуськом из кают-компании, остановились в коридоре.

– Ну что, ребята, – сказала Камилла, – вам – туда, – она указала на трап, который вел на уровень выше. – А мне – прямо и к чертовой матери отсюда! – она улыбнулась.

– Война когда-нибудь закончится, – проговорил тихо Такуми. – И я уверен, что вы еще встретитесь.

Камилла хлопнула инженера по плечу, точно рубаха-парень.

– Мы все встретимся. Мы ведь теперь – почти семья!

Отмеченная тьмой семья. Случайно выжившая в логове «мумий» на холодной Агонии. Случайно спасенная союзниками. Наши узы – это кровь, смерть и бремя предательства. Бремя сомнений. Бремя знаний.

– Надо бы помянуть наших, – буркнул я, меня почему-то рассердила улыбка Камиллы, и на сердце стало совсем скверно.

– Успеем, – обрезала Милка. – Война только началась.

– Она может длиться сто лет, – предположил я.

– Нет, не сто лет, – Камилла сжала мою ладонь. – Ты же знаешь…

– Не сто лет, но на наш век хватит, – ответил ей. – Ты тоже знаешь.

Прошелестела, открываясь, дверь кают-компании. Мы оглянулись и увидели Величко.

– Ладно, – заторопилась Камилла. – Я бегу отсюда, пока мне не прищемили хвост.

– Хорошо, удачи! – ответил я. Милка потянулась ко мне, и я поцеловал ее в щеку.

– Удачи! – сказал Такуми с полупоклоном.

Камилла вытянулась по стойке «смирно» и отдала честь. Мы откозыряли ей в ответ. Она повернулась и пошла по коридору дальше, чуть громче, чем нужно, щелкая каблуками по палубе. Скользнул в сторону массивный люк и сразу же встал на место за ее спиной.

Я несколько секунд смотрел на серую створку, словно надеялся сквозь него разглядеть ладную фигурку Камиллы.

– Ильин! – окликнул меня Величко.

– Я, товарищ контр-адмирал.

– Вижу, что ты… – пробубнил тот, потом ткнул указательным пальцем мне в грудь. – Вернешься на «пятидесятый», Любимов ждет тебя – дождаться не может.

– На мою «элку»? – не поверил я ушам. Эта новость была даже круче, чем наше помилование. От нее захватило дух, и даже горечь от расставания с Камиллой и Такуми поблекла, потерялась. Все возвращалось на круги своя.

– Да, на «пятидесятый». Там не срослось что-то с твоей заменой, – пояснил Величко. – Любимов состыкует свой крейсер с «Именем чести», я уже распорядился. Так что собирай вещи… А! У тебя ведь нет никаких вещей… Значит, ступай к центральному шлюзу и жди там. – Он огляделся и добавил: – Под ногами у Крылатых не путайся, сынок. Недолюбливают они тебя.

– Спасибо, товарищ контр-адмирал! – я снова невольно вытянулся по струнке.

– Вольно! Мы еще повоюем, – бросил Величко и потопал себе дальше.

Такуми улыбнулся.

– Рад за тебя, дружище!

Мы обнялись.

– Удачи тебе и до встречи! – сказал я.

– До! – Такуми взмахнул рукой.

Удивительно, как на одном корабле, пусть даже и большом, могут брать начало столько дорог, ведущих в разные секторы человеческого космоса.

…На ЛК-50 меня встречали как героя. Я даже зарделся – не ожидал такого приема. Каждый офицер считал своим долгом похлопать меня по спине, расспросить, что да как, и, получив в ответ сдержанное: «Я на подписке», сделать понимающее выражение лица.