Константин Мзареулов - Звездный блицкриг. Зовите меня смерть

— В тот раз, когда взяли Аидас, даже Фальконет раскошелился, — мечтательно припомнил Абдул. — Как только сделали остановку на Цирцее, купил четыре бочки крепленого вина. Здорово мы тогда загудели.

— Я только на третий день вернулся в реальность, — самодовольно улыбаясь, похвастал Зигфрид. — Открыл глаза и узнал, что проходим мимо Медеи. Остальные и вовсе через сутки очнулись, мы уже возле Артемиса были.

Именно так и представлял себе Паланг курс «Прекрасной Елены» после удачного налета. Аидас — Цирцея — Глад — Медея — Артемис. На Цирцее добыча еще лежала в трюмах. На Артемисе трюмы оказались пустыми. Элементарная логика подсказывала: споив команду до бесчувствия, Фальконет выгрузил захваченные сокровища либо на Гладе, либо на Медее. Обе планеты были вполне дикими и малонаселенными, так что спрятать там контейнеры — легко и просто.

Закаркавший из динамика голос «адмирала» возвестил, что ремонт закончен, крейсер готов дать средний ход, а потому всем бездельникам пора возвращаться по местам походного расписания. Когда технари и матросы поплелись к выходу, тюрбанец тихонько осведомился, чем занята Жаннет после вахты. Недоуменно подняв густые брови, дама-механик поведала, что никаких неотложных планов не имеет, и назвала номер своей каюты. Номер Паланг знал и без ее подсказок.

Без одежды и при минимальном освещении Жаннет выглядела не так уж плохо. Конечно, лицо и фигура были грубоваты, но в общем ничего не висело и не колыхалось. Правда, держалась она не слишком приветливо и сразу предупредила: мол, на долгое удовольствие не рассчитывай.

Удовольствие оказалось так себе, но многого Паланг и не ждал, так что серьезных разочарований не пережил. Уходить сразу он посчитал невежливым, к тому же партнерша пришла в романтическое настроение и ближе к финалу даже несколько раз простонала. Они лежали на узкой койке и лениво поглаживали друг дружку, отдаляя сцену прощания.

— Что за пиратский закон? — осведомился полковник, чтобы поддержать разговор. — Бывает от него польза?

— В основном ерунда, — проворчала Жаннет и шумно повернулась на бок. — Участие в дележе добычи, обсуждение тактики-стратегии… Один хрен главные вопросы верхушка без нас решает. Но есть один хороший пункт — если надолго сядем на планету, откуда ты родом, получаешь увольнительную, чтобы с семьей повидаться.

«Мне от этого пользы мало, — подумал Паланг. — Если окажемся на Тюрбане, безопаснее будет отсидеться в корабле». Он машинально поинтересовался, натягивая трусы:

— И давно ты на своей планете побывала?

— Ну, где-то недели три назад. На второй день после Аидаса. Все пьяные валялись, только я в машинном держалась на ногах да Адмирал с Мюрреем в рубке. Адмирал сам ко мне спустился, говорит: «Наша планета, Жаннет. Иди к детям, пока я добрый». До полудня отпустил, по-честному. А то бы я и не узнала, что на Барбарию прилетели — нам ведь в машинное не сообщают, куда курс проложен…

Она разговорилась и принялась жаловаться на судьбу. Муж-алкаш бросил Жаннет перед рождением второй дочери. На заводе, где она работала, платили жалкие гроши, на панели тоже не каждая заработать может. А тут — дело было в позапрошлом году — Барбарию в очередной раз навестила эскадра Фальконета. Бедная женщина решилась: пробилась к всепланетному любимцу и попросила зачислить в команду…

Ошеломленный квартирмейстер почти не слушал ее воспоминания. Никто из экипажа не помнил о посадке на Барбарии, потому что Фальконет, проявив неслыханную щедрость, споил личный состав. Да вдобавок наверняка подсыпал в вино транквилизатор. Теперь тюрбанец не сомневался: «адмирал» оставил сокровище Аидаса на своей родной планете. Не иначе, закладывает фундамент для собственной политической карьеры.

— Командир наш, конечно, хочет президентом Барбарии стать? — осведомился он, застегивая рубашку.

— Может быть, — согласилась женщина. — За него многие проголосуют… А ты, случайно, на второй заход не способен?

— В другой раз, — сказал он с виноватым видом. — Старенький я, чтобы на таких горячих лошадках чудеса творить.

— Другой раз не скоро подвернется, — немного разочарованно сообщила Жаннет. — Ладно уж, нет худа без добра. Хотя бы высплюсь перед вахтой.

Покинув крохотную каюту барбарийки, Паланг прогулялся по жилой палубе. Небольшое лирическое приключение, помимо ценной информации, принесло и чисто физиологическую пользу — он взбодрился. В таких случаях полагалось идти в кабак, то есть на камбуз.

В столовом отсеке собрались счастливчики, у кого мало дел во время долгого перемещения через сравнительно безопасные места. Артиллеристы, абордажники и оружейный мастер были обречены на многодневную скуку.

— Ну и как развлечение? — осведомился похабник Матвей, едва тюрбанец переступил порог.

Абдул добавил со вздохом сожаления:

— Она баба неплохая, но фигура дурацкая. Ей надо снять по два кило с каждой ноги и грудь нарастить. Цены бы такой бабе не было.

— Не поможет, — презрительно поморщилась Люсия. — Ей еще нужно пластическую операцию морды сделать. И промывку мозгов.

— Это и тебе не помешало бы, — уныло заметил Кемаль.

Шальная девка совсем даже не обиделась — напротив, захохотала первой. Потом смачно рассказала про давнюю групповушку, в которой кроме самой Люсии участвовали два мужика с ее родной Цирцеи, страдавшая бешенством матки аристократка с планеты Динго, проционский секс-маньяк и рекрош-транссексуал. В тот раз Люсии, по ее словам, пришлось непросто: организм юной гимназистки, едва вступившей в половую жизнь, был не вполне готов к подобным перегрузкам. Но ничего — справилась, деньжат заработала, да и в будущем тот опыт пригодился.

Добродушно посмеиваясь, Зигфрид проговорил:

— Я бы тоже мог вспомнить, как под конец гражданской войны попал в плен. Меня скрутила разведгруппа женского батальона с астероидной крепости в районе Гарпии… — Абордажник сладко зажмурился. — Но нет. Оставлю на завтра, когда совсем тошно станет от скуки.

— Триста сорок раз эту историю слыхали, — отмахнулся Матвей. — Мы бы квартирмейстерские страдания послушали. Новый человечек — новые рассказики.

Делиться интимными подробностями Паланг не собирался, чем основательно подпортил настроение остальным. Еще сильнее братва расстроилась, когда заработала трансляция и Фальконет дрожащим голосом объявил: дескать, мы в полном дерьме, поэтому канонирам надлежит занять боевые посты и умереть в бою, как подобает настоящим борцам за свободу.

— Что-то не в тему Адмирал трендеть поехал, — с сомнением изрек Абдул. — Вроде мы за свободу не боремся.

— Может, и не случилось ничего особенного, — предположил Кемаль. — Выпил немножко лишнего, вот и представил себя вождем повстанцев, как в молодости.