Алексей Евтушенко - Минимальные потери

На тренировках, перед отправкой в космос, Маша испытывала и восемь, и десять «же». Кратковременно. Вскоре выяснилось, что перегрузку она держит не слишком хорошо. Критичное значение, при котором Машин организм отказывался совершать какую бы то ни было, даже самую простейшую, работу, как раз и составляло восемь «же». Для многих и многих – ничего сверхтрудного. А при десяти «же» от Маши начинало уплывать сознание.

Тем временем перегрузка усилилась еще, придавливая ребра, будто неподъемной стальной плитой, безжалостно перекрывая поступление в легкие кислорода и совершенно не позволяя пошевелиться. «Так и умереть недолго», – подумала Маша, почему-то совершенно не испугалась этой мысли и, наконец, даже с некоторым облегчением потеряла связь с окружающей действительностью и погрузилась во тьму.

Новая Германия

Экскурс в прошлое

«Нибелунг» стартовал с Земли и взял курс на Тау Кита четырнадцатого декабря 1946 года. За полтора месяца до того, как к берегам Антарктиды прибыла знаменитая в своем роде экспедиция американского адмирала Ричарда Берда и высадила на Землю Королевы Мод военно-исследовательский десант. Или исследовательско-военный, как кому больше нравится.

Полтора месяца. Казалось бы, ерунда. Но они решили все. За это время след, что называется, простыл окончательно, и американцы остались с носом. И с кучей всяческих подозрений (вплоть до самых фантастических) о роли и назначении полярной базы нацистов, которую они обнаружили. Подозрений, заметим, обоснованных. Но и только. Гипотезы на хлеб не намажешь. Даже при наличии материальных свидетельств того, что немцы обнаружили в Антарктиде нечто совершенно выходящее за рамки обыденных смыслов, этого мало. Потому что свидетельств этих (несколько мелких предметов непонятного назначения из непонятного материала) – кот наплакал и ничего с них не выжмешь. А немцев нет. Исчезли, растворились, испарились. Несколько трупов, похороненных в ледяных могилах, не в счет. Экспедиция Ричарда Берда, проделав большую работу, вернулась в США, по сути, ни с чем, а тем временем инопланетный межзвездный космический корабль «Нибелунг», на борту которого было ровно девятьсот восемьдесят два человека, удалялся от Земли с ускорением 9,8 метра в секунду за секунду.

Кто были эти люди? В подавляющем большинстве – немцы. Они не только прошли жесткий отбор по основным параметрам (преданность Третьему Рейху, чистота крови, здоровье, умения и способности), но и сами не захотели оставаться на Земле – там, где их Родина потерпела горькое поражение в величайшей войне за всю историю человечества. Но были среди космических путешественников и представители других народов: итальянцы, испанцы, несколько французов и даже трое русских – белоэмигрантов, покинувших Россию после революции. Теперь они покинули и Землю.

«Нибелунг» не был военным кораблем. Иначе он почти наверняка остался бы на Земле. И те, кто принимал решения в его судьбе, попытались бы с помощью инопланетного чудо-оружия переломить ход войны в тот момент, когда эта уродливая, дряхлая, но по-прежнему жадная на человеческие жертвы старуха готова была вот-вот закончить свои дни там, откуда и вылетела в одна тысяча девятьсот тридцать девятом году молодой, сексуальной и яростно-жестокой валькирией – в поверженном Берлине.

Собственно, довольно громко звучали безумные голоса, предлагавшие использовать «Нибелунг» в качестве устрашающего средства (ни один вражеский снаряд не смог бы пробить его удивительную силовую защиту), но благоразумие победило. Или, вернее, наоборот. Победило как раз полное безумие. Потому что как, если не безумием, можно назвать решение отправиться на чужом, очень плохо исследованном космическом корабле, за двенадцать без малого световых лет от Солнца к миру, откуда якобы и прибыл на Землю этот самый корабль?

Однако безумие безумию рознь.

Преступное безумие – посылать миллионы людей на смерть ради доказательства превосходства одной расы над всеми иными.

И благородное безумие – наперекор всему использовать единственный шанс, рискнуть и спасти свои идеалы, себя и своих соратников, когда уже кажется, что спасения нет. Тем паче, если весь остальной мир (с полным на то правом, заметим) считает твои идеалы чудовищными, а тебя самого и твоих соратников убийцами и бандитами, достойными длительных сроков заключения, а то и смерти.

Впрочем, известно, что большинство первых колонистов Северной Америки и Австралии цивилизованный мир Старого Света также считал убийцами и бандитами…

Отчасти из-за выдающихся достоинств корабля «Нибелунг» и гения его создателей, отчасти, вероятно, из-за того, что госпожа Удача вообще имеет склонность благоволить дуракам и безумцам, но предприятие удалось. Запрограммированный на возвращение домой звездолет не сломался, не сбился с пути, не затерялся в бесконечных просторах Галактики. Нет. Перейдя в гиперпространство, он преодолел одиннадцать и восемьдесят восемь сотых световых лет, отделяющих Солнце от системы Тау Кита, и вынырнул в обычное пространство, как и было рассчитано, сразу за границей таукитянской гелиосферы.

Разумеется, говоря об этом удивительном и поистине грандиозном, эпохальном предприятии горстки землян-европейцев из середины двадцатого века, нельзя забывать и о подвиге тех ученых, инженеров и специалистов, которые сумели не только стартовать с Земли, но и довести «Нибелунг» до звездной системы Тау Кита, а затем посадить корабль на Северный континент Новой Германии – единственной в системе планеты с кислородной атмосферой.

Она и стала для девятьсот восьмидесяти человек (двое умерли в пути) новой родиной.

Новой, но не слишком гостеприимной и ласковой.

Начать с того, что вся система Тау Кита была весьма отлична от Солнечной. И не только потому, что Земля – третья планета от солнца, а Новая Германия – вторая. Главное отличие заключалось в том, что вокруг Тау (колонисты почти сразу начали так называть местное солнце, опуская вторую часть, и название быстро прижилось), помимо шести планет, две из которых были газовыми гигантами, подобными Юпитеру, Сатурну, Урану или Нептуну, вращалось аж три мощнейших Пояса астероидов. Не считая, как минимум, еще четырех относительно слабых. При этом два из трех расположились непосредственно перед Новой Германией, ближе к Тау и сразу за планетой. Вследствие чего понятие «метеоритная опасность» здесь было не пустым звуком, как на Земле, а фактом, игнорирование коего вело прямиком к катастрофическим разрушениям и гибели цивилизации.

Что и произошло с аборигенами Новой Германии. Или, как их чаще на древнегреческий манер называли колонисты, автохтонами.