Игорь Марченко - Глаза цвета стали

– Помоги мне! – позвал Антона, быстро откручивая клеммы шестиствольного пулемета привинченного к специальному держателю. За пол минуты мы высвободили пулемет и тяжеленную ленту к нему. Чуть не заработав себе грыжу, я удерживал его на уровне бедра.

– Он еще там, где был! – выглянув в иллюминатор, шепнул напарник.

– Ну, тогда ему крышка, брат. Посторонись-ка в сторону…

Уперев приклад пулемета в переборку, я уверенно вдавил кнопку. Все шесть стволов с зубодробительным жужжанием раскрутились. Мы на минуту оглохли и ослепли от рева и огненной струи вырвавшейся из всех стволов. Переборка прямо передо мной стала, словно дуршлаг, а потом и вовсе целый кусок вывалилась наружу, оставив огромную пробоину с рваными краями. В беззвучном крике, распахнув свою отвратительную пасть, Охотник смотрел на дыру в своей груди, пока его длинный язык извивался по сторонам, словно огромный червяк.

– Нравится мразь? – зло рассмеялся я, прочитав в глазах уродливого создания страх и отчаяние перед неизбежным. – Не на тех напрыгнул! Жри свинец, выродок!

Охотнику еще хватило ума понять, что его песенка спета, но так просто смиряться с поражением он был, по-видимому, не готов. Инстинктивно оттолкнувшись лапами, он словно огромный кузнечик в одном мощном прыжке взмыл вверх, ненароком угодив в работающий винт вертолета. Не выдержав столь крупного и плотного объекта, авиационный винт разрубил тварь на множество кусков, после чего разлетелся. Мгновенно Ми-8 клюнул носом вниз и стал быстро падать. Выпустив из рук пулемет и скользя по полу, я изо всех сил вцепился руками в поручни. Задыхаясь от давящих на тело перегрузок, я обреченно наблюдал сквозь разбитое стекло кабины, как в мареве перегретого воздуха от двигателя мы неотвратимо приближаемся к деревьям. Чудовищной по силе удар отбросил меня далеко назад, под треск и скрип жалобно сминающихся вокруг переборок. Вертолет стал удаляться, а вокруг меня заплясали ветки деревьев.

Наверное, при ударе корпуса о кроны деревьев меня просто вышибло наружу сквозь дыру в грузовом отсеке. Приложившись многократно о жесткую кору, я застрял в ветвях. Исковерканный корпус воздушной машины еще какое-то время гулко катился по земле, после чего занялся пламенем недалеко от того дерева, на котором я болтался. Выплюнув сгусток крови, я печально проследил, как долго падает кровавая слюна. До земли было метров десять не меньше. По чистой случайности во время падения я зацепился за ветку автоматным ремнем уже второй раз подряд, спасающий меня от неминуемой гибели. Я не поверил глазам, когда из горящей горы железа того, что еще совсем недавно было вертолетом, выполз шатающийся Антон, на котором дымилась одежда. Он держал на руках хрупкое тело мертвой девушки. То, что она мертва было очевидно, учитывая количество крови, что стекало с её одежде. Даже если она и жива, значит ненадолго, потеря крови убивает очень быстро и ничуть не менее эффективно, чем смерть от пули. Мой напарник из последних сил сделал еще пять шагов и упал в траву, выпустив из рук девушку. Когда пламя добралось до топливных баков, взрыв взметнул высоко над деревьями черный дым, указывающий спасателям место нашего падения. Где-то вдали над деревьями послышался стрекот множества винтов – к нам спешила помощь из Гнезда.

Я еще находился в сознании, когда из-за ближайших холмов вылетели на бреющем полете два Аллигатора – штурмовые вертолеты Ка-52 – сопровождающие Ми-8. Транспорт завис над местом крушения. Из грузового люка выпали бухты веревок, по которым быстро спустилась группа спасения из шести бойцов. Трое солдат грамотно заняли оборону, а остальные, заметив неподвижные тела в траве, побежали к ним. Меня никто не видел в густой кроне, а кричать на грани потери сознания я не мог – у меня было серьезное подозрение, что я сломал себе ключицу или ребра. От этого при каждом вздохе меня терзала страшная боль в груди. Тогда непослушными, окровавленными руками я в последнем усилии сорвал пальцем чеку с дымовой гранаты и принялся ждать, пока меня заметят с земли, что и произошло через несколько секунд.

Я не запомнил, как меня снимали с дерева и укладывали на носилки, но помню боль и еще более сильную боль уже в воздухе на борту вертолета. Глядя в мертвые глаза лежащей, напротив, от меня девушки, я, ощущаю вину. Проклиная слабость, что позволил себя уговорить взять ее с собой. Возможно, без нас все у нее было бы хорошо. Она благополучно родила и растила малыша. Пусть место ее обитания не самое лучшее место на земле, зато в кругу знакомых она была среди своих. Почему я был против ее присутствия в Гнезде? Потому что Центр безжалостно пожирает людей вместе с их мечтами. Это образно, но суть именно в этом.

– Все будет хорошо, капитан! – ободряюще подмигнул мне боец спецподразделения, после чего я окончательно потерял сознание до самого госпиталя.

– Меня тошнит от одной только мысли! Идея тухлая, как десятидневный покойник!

Быстро облачаясь в свою потрепанную временем и непогодой тигровую амуницию, я всем своим видом стараюсь игнорировать нежданного гостя. Восьмая неделя пребывания в госпитале, стала последней каплей, что сломала спину верблюда. Регенерация моей костной ткани закончилась благополучно еще неделю назад, но на всякий случай медики решили продержать меня в госпитале еще одну неделю, так, на всякий случай. Другой был бы рад, да только не я.

– Капитан Алёшин, хочу лишний раз напомнить, что только своевременное заступничество полковника Высокова спасло Вас и капитана Сергеева от неминуемого трибунала. Слыханное ли дело подделка графиков дежурств, нарушение приказа, несогласованная инициатива, повлекшая гибель гражданского и утрата ценного материального имущества. Это все, по-вашему, шутки?

Адъютант генерала, которого за глаза называли Кабелем за схожесть с собакой, сейчас важно расхаживал по палате, чеканя шаги, словно на параде. Этот выхолощенный, розовощекий обмылок, был обычной штабной шавкой привыкшей тявкать только из-за спины своего босса. То, что он от меня хотел, никоим образом не укладывалось в мое понимание здравого смысла. Всего лишь возглавить группу по изучению китайского плавучего консервного завода, выброшенного волнами на южной оконечности острова. Идея опасная. Там могли оказаться огромные запасы продовольствия или очередные неприятности. Когда думаешь что уже все повидал на этом свете и ничто более тебя не удивит, судьба злодейка подкидывает сюрприз, от которого волосы становятся дыбом. Возглавить отряд по изучению консервного завода, значило по ноздри, окунутся в неприятности, чего я всеми силами старался избегать в последнее время.