Игорь Марченко - Глаза цвета стали

– Мы сейчас же направляемся к грузовому лифту и спускаемся вниз. Все ответы на вопросы найдем именно там. Запасного выхода здесь нет, а значит, нам тут делать больше нечего.

– Мы еще долго будем тянуть вола за хвост? – чуть не взвыл Баха. – Решайтесь, наконец.

– Эй, Соколик, очко играет? Не обделайся от страха? – ухмыльнулся Лютый.

– Еще одно слово, громила-переросток, и я убью тебя! – прошипел Баха, сверкая раскосыми глазами. – Не зли меня! Ты такой же храбрец, как из дерьма пуля. Важно надуваешь щеки, а сам только и думаешь, как бы поскорее сбежать и при этом выглядеть героем!

Лютый с рыком ярости повалил на пол Джавахарлаева и стал дубасить пудовыми кулаками по лицу, пока я и остальные не навалились на них и не растащили по сторонам. Баха отер с бледного лица кровь. Глядя Лютому прямо в глаза, сплюнул кровавую слюну ему под ноги.

– Нам всем крышка! Вы не поняли? Внизу нас ждет только смерть!

– Один мусульманин, католик, безбожник и язычник. Отличная подобралась компания. Не иначе господь проверяет мою веру и терпение на прочность, – ворчал Тихон, закидывая на плечо дробовик. – Неужели среди вас я единственный праведник, способный трезво мыслить?

– Ты прав и я язычник, – улыбнулся я, хлопнув Тихона по плечу. – Если не нравится моя компания, можешь идти дальше в одиночку своим праведным путем. Вот моя вера, которая меня еще ни разу не подвела. – Я нежно похлопал ладонью по прикладу автомата, и смело зашел в лифт. Ощущая необъяснимую тревогу, я с трудом сохранял спокойствие. Готов поклясться, что эта база далеко не так пуста, как выглядит на первый взгляд.

Недоверчиво поглядывая друг на друга, остальные зашли следом за мной. Кое-как разобравшись с нехитрым пультом управления, я нажал кнопку с надписью ”СЦБ” и принялся считать про себя секунды. На второй минуте кабина мягко остановилась и распахнула двери.

Наши надежды развеялись окончательно и безвозвратно. Нас никто не встречал.

Нижние помещения находились в куда более плачевном состоянии, чем верхние – стены, пол и потолок носили следы разрушений. Еще здесь царила почти полная тьма, а ноги утопали по колено в холодной воде, сочащейся со стен и потолков. Мы медленно вышли из лифта и в полной тишине, нарушаемой тихим плеском, побрели по единственно свободному от препятствий пути. Вдали внезапно мелькнуло светлое пятно, оказавшееся круглым зеркалом, отражавшего свет от невидимого источника света расположенного высоко над головой. Выбравшись из воды на мраморную лестницу, мы поднялись этажом выше, в удивлении встречая по дороге массивные баррикады и десятки новых зеркал, некоторые из которых были разбиты. Что здесь произошло?

Я невольно зашипел от боли, когда луч света от зеркала упало мне на лицо, оставив после себя чувство ожога. Раньше остальных, добравшись до стального моста перекинутого над глубокой пропастью, я опасливо перешел на другую сторону. В небольшом закутке, сразу за поворотом, находился пункт контроля. Всюду под ногами в подозрительном количестве встречалось брошенное оружие и заплесневелые патроны, которые совершенно были не непригодны к использованию. Взявшись обеими руками за рычаг трансформатора, я вернул его в прежнее положение, с радостным возгласом приветствуя вспыхнувшее над головой освещение. Старые мониторы наблюдения медленно оживали, показывая сверкающую сетку помех. Некоторые пульты с громовыми хлопками замкнули и потухли, но большинство осталось работать. Увидев на экране видео-селектора мигающий огонек не принятого сообщения, я чуть подумав щелкнул ногтем по сенсорному экрану, невольно схватившись за оружие, когда на огромном экране прямо у нас над головой появилось изображение сурового человека лет сорока в форменном кителе офицера Федеральных сил. Его голос гремел из скрытых динамиков.

– Шестнадцатое февраля две тысячи четырнадцатого года. Запись первая. Докладывает начальник службы безопасности майор Руднев. Если мое сообщение слышат, хочу предостеречь об огромной опасности нависшей над всем человечеством… сегодня в три часа по полудню, доставили группу гражданских. Старший из них мужчина тридцати лет, женщина примерно двадцати пяти. Вместе с ними дети и подростки обоих полов, от одиннадцати до шестнадцати лет. Все они жители окраины города. У всех одни и те же симптомы – сильная аллергическая реакция на яркий свет и странные аномалии кожи. Пытаемся собственными силами провести обследование и выяснить, что именно с ними произошло и почему, их доставили на строго засекреченный и охраняемый объект в таком состоянии. Первые полученные в медицинской лаборатории результаты не вдохновляют и вызывают недоумение…

Запись оборвалась, но через пару секунд тот же голос продолжил.

– Пятница. Двадцать восьмое февраля две тысячи четырнадцатого года. Запись вторая. Я принял решение взять под охрану свыше двух сотен гражданских, доставленных с поверхности с аналогичными от шестнадцатого числа симптомами ожогов. Сильный жар, обезвоживание, отрицательная реакция на ультрафиолет и необъяснимые приступы агрессии и ярости. Попробовали использовать экспериментальную сыворотку, присланную из главного штаба. Пятеро в результате скончались. Пришел странный приказ сжечь тела, а остальных изолировать от персонала в карантинном блоке изолятора. Руководитель исследовательской группы впервые показал мне компьютерную модель распространения инфекции. Эта не микробы и не вирусы, а нечто необычное, что можно назвать изменениями на субатомном уровне. На моих глазах меняется наше представление о Вселенной и органической жизни в целом. Мои люди напуганы, они мечтают лишь об одном, подняться, наконец, на поверхность, но верхние этажи надежно блокированы прибывшими подразделениями генерального штаба. Начальство пытается уверить меня, что все неудобства – временное явление, и скоро все разрешится, но я им не верю. Принял решение взять под свой контроль все охранные отряды из соседних секторов. Никто из людей мне в этом не перечил и приказа не нарушил. Начальство как ни странно тоже…

Я посмотрел на бледные лица Бахи, Лютого, Тихона и Дэна, внимательно слушавших эти послания. Снова перевел взгляд на говорившего майора. Я догадывался, что будет дальше.

– Первое марта две тысячи четырнадцатого года. Запись третья. Одно из тел умерших гражданских не сожгли, как того требовали правила, а, в нарушении всех инструкций, доставили в морг для вскрытия. Мертвое тело ожило и напало на санитара, прокусив ему плечо и откусив два пальца на правой руке. Прибывшему по вызову дежурному расчету понадобилось десять минут, чтобы упокоить беснующееся тело мертвеца, которого удалось остановить лишь прямым выстрелом в голову, фатально повредив мозговые ткани. Санитара срочно госпитализировали в карантинный медбокс, где содержатся люди с первой стадией заражения. Руководство умоляет меня не волноваться, но по-прежнему отказывают нам в выходе на поверхность. Новости из внешнего мира нам отчего-то больше не доставляют, радиоканалы глушат и даже обычные газеты и журналы мы видели в последний раз пол года назад. Постепенно появились перебои с поставками оружия, боеприпасов и продовольствия. Новых подкреплений нет и, скорее всего не будет. Мы подозреваем, что на поверхности разразилась война. Но с кем и ради чего? Неясно…