Игорь Марченко - Зеленые береты

– По двести пятьдесят тысяч рублей за кило. – Тут же выдвинул предложение Хог.

– Извини, у меня нет валюты Анклава, – огорошил его Панча. – Сам знаешь, ваше правительство не торгует с нами посредством своих банкнот. Могу предложить наши деньги.

– На кой дьявол мне ваша туалетная бумага! – разозлился Хог. – Что мне с ней потом делать? Стены обклеивать? Ваши пиастры невозможно обменять ни в одном из внешних миров.

– Есть у меня тут один надежный контакт, – задумчиво сказал Панч, грызя кончик сигары. – Большая шишка из вашей армии. Я слышал, он повсюду скупает лотос и щедро оплачивает. Кто он – неважно, но я обо всем договорюсь. За посредничество возьму с тебя десятую часть от общей суммы, зато продам ваш товар целиком и в нужный срок. Ну что по рукам?

– По рукам! – обрадовался Тони. – Оставь пакетик себе. Подарок фирмы.

– Обижаешь, друг! – наигранно обиделся наркодиллер. – Я может и скряга, но не настолько же! Заплачу за него сполна, а потом верну свои деньги, продав остальное тому вояке.

– Ох, и хитрожопый же ты жук. – Уважительно ухмыльнулся Хог, даже похлопав Панчу по плечу. – Еще и наваришься с этого. Ладно, не имею ничего против. Сколько дашь?

От названной суммы пусть и в пиастрах у Тони захватило дух, а голова закружилась в предвкушения легкой добычи. Это были не просто деньги, а охрененно огромная куча денег! Если ему столько пообещали всего за сто грамм, то, во сколько выльется весь товар?

– Хочу получить их прямо сейчас. – Хог непроизвольно облизал вмиг пересохшие губы.

– Разумеется. Я не привык расплачиваться сладкими посулами. Эй, Фуонг, – обратился Панча к мрачному охраннику без передних зубов. – Живо принеси-ка мой «кошелек».

Охранник убежал выполнять поручение хозяина, но вскоре вернулся, сгибаясь под тяжестью огромного чемодана, который осторожно поставил на землю. Панча долго возился с кодовым замком, прежде чем откинуть крышку и швырнуть обалдевшему Тони несколько красноватых пачек пиастр. Чемодан был под завязку забит купюрами, словно сошедшими с печатного станка.

– Ты их случайно сам не печатаешь? – подозрительно спросил Хог. – Ну, смотри у меня обезьяна раскрашенная. Если ты меня напаришь, я вернусь обратно и не один, а с несколькими самоходными гаубицами в придачу и сравняю здесь все с землей. Не надо шутить со мной.

– Поддельные деньги вредят бизнесу! – объяснил Панча, совсем не обидевшись на обидную «обезьяну». – Если я буду расплачиваться с партнерами пустышками, люди тут же перестанут меня уважать, а собственные телохранители в один прекрасный вечер прикончат прямо в собственной постели. Нет, такой участи я себе не желаю. Я, достаточно заколачиваю настоящих денег чтобы еще брать на себя такую головную боль как фальшивки.

Вернувшись в кабину к Линтару, радостно кинул на колени подельника пачку денег.

– Твоя доля дружище! Столько бабла и всего за один пакетик дури! Фантастика!

– Я столько смог бы заработать лишь за пять месяцев службы, пока этот сытый и холеный ублюдок, окруженный шлюхами купается в деньгах и роскоши пока мы щедро орошаем собственной кровью эту землю во имя, таких как он недоносков. – Сплюнув, словно ему в рот попалась какая-то гадость, Линтар завел двигатель. Разворачиваясь, зло снес попавшуюся на дороге скульптуру изображавшую хозяина виллы.

– Что делать брат, – философски пожал плечами Хог, алчно считая деньги. – Так всегда было и так всегда будет. Никогда не знаешь заранее, где найдешь, а где потеряешь. Так и у нас. Не окажись мы в нужном месте в нужно время, до сих пор скребли брюхом вонючую землю. Я считаю это знаком свыше. Подарком богов! Ну, не верю я в такие совпадения. Не верю!

– Куда сейчас? Обратно на базу?

– Ну, уж нет! Мы сейчас же отправимся в «Белую розу» и с шиком отпразднуем это событие! К черту мрачное прошлое! После продажи всей партии нам не составит труда подкупить нужных людей на космодроме, и вернутся домой богачами. Жить, надо торопиться, эй Бадди шире шаг!

Линтар с удивлением покосился на радостно поющего Тони и сам почувствовал прилив оптимизма. Сам того, не желая, стал эхом подпевать, повторяя хорошо знакомые слова:

– Носи повыше пояс, подольше будешь жить, у нас отходит поезд, нам некуда спешить. Пока горит планета и мир горит в огне, Зеленые Береты, всегда в большой цене!

Даже находясь в бессознательном состоянии, тело не теряет контакт с окружающим миром, так же как мозг не перестает обрабатывать информацию. Сон был очень ярким и выразительным. Сергею на этот раз приснилась шпионка патет Дао, которую он приказал сначала истязать ради получения информации, а потом хладнокровно убить. С самых первых дней в учебке в каждого солдата спецподразделения насильно вколачивали идею, что враг не имеет пола, расы или возраста. Враг – это мерзкая, аморфная, безликая масса которую можно и нужно убивать. Было нелегко это принять просто на веру, поэтому внушение шло так же на психотропном уровне с применением специальных фармакологических препаратов двойного назначения. До армии Сергей даже в кошмарном сне не мог себе вообразить, что однажды будет с дьявольским хладнокровием наблюдать за пытками беззащитной женщины и более того даже принимать в этом непосредственное участие. Но с тех пор как он попал на Эпсилон и стал сталкиваться с актами смерти везде и постоянно, его мировоззрение стало постепенно меняться в сторону фатализма. Фраза – убей первым или убьют тебя – приобрела особый, актуальный смысл. И вот все, чему он служил и ради чего сражался на этой покрытой мраком тайны войне, вдруг стало враждебным и чужим. С него вдруг, словно у змеи в один момент сбросившей старую кожу спала мутная пелена мешающая разглядеть правду за толстой стеной вранья. Он увидел и понял, куда все это время его так самоотверженно подталкивали, и ужаснулся ужасному открытию. Пытки гражданских подозреваемых в сговоре с врагом. Похищения по одному лишь подозрению. Убийства невинных в рамках секретной директивы «Феникс». Все это наполнило душу страхом и горечью собственной слепоты. Предательство генерала Мура окончательно выбило почву из-под ног. Теперь было непонятно чему и кому верить. Все утратило смысл. Больше не было осознания собственной правоты и уверенности. Это был окончательный и безвозвратный крах всех иллюзий и надежд. Все сомнения, что долгое время копились в подсознании, вырвались наружу.

Тяжелый кулак с глухим хрустом влепился в лицо Пирса, оставив после себя не только невыносимую боль в теле и на душе, но и огромный бордовый кровоподтек на половину щеки. Схватив шершавой пятерней за мокрые, слипшиеся от крови волосы, здоровяк хо снова ударил Сергея. В воздухе радужно брызнули капли пота смешанные с кровью.