Игорь Марченко - Зеленые береты

Нет, они не титаны и не боги, напомнил себе Серебряков. Они всего лишь люди как и мы. Так же страдают от голода, болезней и лишений. Истекают кровью если их подстрелить. Со своими страхами и мечтами. Способные лишь на подлый удар в спину, а на честный бой кишка тонка.

Сделав саперу, знак подорвать установленные заряды, Серебряков переключился на одиночный режим ведения огня. Боеприпасов осталось мало, каждый патрон приходилось расходовать экономно. Ущелье сотрясли два мощных взрыва, эхом отдавшись в ущелье. Узкую тропу, по которой в этот момент цепочкой спускались преследователи, осыпало каменной шрапнелью, мгновенно уничтожив и похоронив под обломками около двух десятков человек. Дождь быстро рассеял поднявшееся от взрыва облако дыма, открыв вид на истерзанные останки тех, кто еще недавно были живыми людьми. Установленные с обеих сторон тропы взрывные устройства сработали настолько отменно, что даже не пришлось добивать раненых – таковых просто не осталось. Почти сразу пришлось перебраться за гребень ближайших скал – идущие следом за передовой группкой вьетминцы стали опасливо обходить место взрыва по обеим сторонам тропы. Спецназовцы дружно открыли по ним огонь из бесшумного оружия, еще больше внеся сумятицу в ряды и без того испуганных и разъяренных преследователей. Неожиданно боец рядом с Серебряковым ткнулся лицом в камень, словно задремав, а через миг уже скатывался в пропасть, оставляя за собой кровавую дорожку. Серебряков успел поймать его за щиколотку, предотвратив падение с двадцатиметровой высоты на острые камни. Как только он перевернул парня лицом вверх, то почувствовал, как сердце в груди забилось учащенно. Правая часть черепа была снесена напрочь, словно после попадания в глазницу разрывной пули. Первая мысль – случайная пуля на излете. Без выходного отверстия трудно понять, что за боеприпас использовал стрелок, а входное слишком сильно залито кровью.

– Отступаем! – на всякий случай скомандовал он, в глубине души терзаемый подозрениями. Были случаи, когда солдат патруля находили точно с такими же отверстиями в голове. Поговаривали, что это дело рук одного вьетминского снайпера-неведимки названного Гробовщиком. Его искали повсюду в течение многих лет, но так и не нашли.

– Мы почти сделали этих парней! – попробовал возмутиться долговязый разведчик, но тут же упал лицом вниз с дыркой в правой глазнице.

– Снайпер! Никому не поднимать головы! – заорал Серебряков, вжимаясь в землю.

Последний оставшийся в живых разведчик поползли к нему, стараясь двигаться только под прикрытием груды камней и сухой растительности. Швырнув в его сторону несколько дымовых шашек, он прикрыл его от снайпера, зато засветил свою позицию перед вьетминцами. Они теперь знали где засели выжившие спецназовцы и самоотверженно пытались их окружить. Зайти в тыл было проблематично – кругом пропасти и расщелины – зато можно отрезать ненавистных врагов от спуска и повторно блокировать на вершине скалы.

Скинув в пропасть веревку, и повиснув на ней в десяти метрах от верхнего выступа, разведчики даже затаили. Долго ждать не пришлось. Что твориться наверху Серебряков не видел, зато взорвавшаяся над головой мина, заложенная рядом с двумя трупами, красноречивее слов подсказала об уничтожении еще пятерых сунувшихся на вершину скалы боевиков. Их дымящиеся, истерзанные осколками тела еще долго летели в пропасть в облаке кровавых брызг, пока не скрылись из вида среди холодных волн горной реки.

– Ну, как оно там на том свете, сучары? – Усмехнулся висящий на веревке разведчик.

Серебряков сделал ему знак замолчать. Напряженно всматриваясь вверх, он ждал, что в любой момент над краем скалы появится голова преследователя, и автоматная очередь навсегда оборвет его жизнь, прежде чем остальные убьют его самого, и он рухнет в пропасть. Никто не появился и пять минут спустя. Если там кто и был, то не заметил хорошо замаскированную веревку, тянущуюся прямо в пропасть. Упираясь ребристыми ботинками на толстой каучуковой подошве в шероховатую поверхность скалы, оба разведчика стали медленно подтягиваться по веревке. Серебряков осторожно выглянул за край скалы, выставив перед собой автомат. Вокруг было тихо, лишь где-то неподалеку слышались гнусавые разговоры вьетминцев. Помогая своему напарнику взобраться обратно на выступ, Серебряков вздрогнул, когда над ухом взвизгнула пуля, и последний его боец свалился в пропасть с прострелянной головой. Перекатившись в сторону, он тут же стал бегом спускаться по склону горы, петляя из стороны в сторону. Удивленные его появлением трое обернувшихся на шум вьетминца упали, прошитые бесшумной очередью. Проклятый снайпер пока еще ничем не выдал своего местоположения и это очень плохо. Он мог быть где угодно, а значит о безопасном месте не стоит и мечтать.

Подхватив с трупов несколько поясов с боеприпасами и вьетминский полуавтоматический карабин СВ-4, Серебряков крался следом за второй группой вьетминцев, устроив на них настоящую охоту, неожиданно нападая на отбившихся от отряда людей. Вызывая камнепады, скидывая им на головы трофейные гранаты, он здорово тормозил их продвижение. Смутно догадываясь, что следом за ним идет незаметный среди камней вьетминец со снайперской винтовкой в руках, Серебряков намеренно уводил его за собой в сторону. Готовясь устроить очередной камнепад, прозвучавший среди скал хлесткий выстрел, он уже не услышал. Зато пулю, пробившую грудь навылет ощутил как раскаленное докрасна копье, пронзившее тело насквозь. Прячущийся на вершине соседней горы удовлетворенный попаданием Лонг Чан не стал добивать его своим коронным выстрелом в глаз, самонадеянно решив, что с гаиджином и так покончено и тратить на него вторую пулю будет не слишком разумно и экономно. Только зря он так думал. Не обращая внимания на невыносимую боль при каждом вздохе и хлещущую из отверстия кровь, Серебряков из последних сил дополз до огромного. Забравшись как можно дальше под него, он выдернул чеку у гранаты и через пару мгновений подорвал себя вместе со всей взрывчаткой, какая на нем была. Валун от мощного взрыва содрогнулся до самого основания и медленно заскользил к краю насыпи, под которой в тридцати метрах ниже шел отряд вьетминцев. Этот камнепад затмил собой все сделанные Серебряковым ранее и уничтожил всех партизан за исключением их везучего командира и нескольких выживших саперов.

Наблюдавший за этим Лонг Чан сердито прикусил губу, озадаченный своей промашкой.

– Любопытно. – Пробормотал он, решив свою последнюю жертву не увековечивать, делая зарубку на стволе винтовки. Его не столько поразило, что именно сделал этот гаиджин, сколько потрясло неудержимое желание с честью погибнуть от своей же собственной руки. Никогда прежде он не слышал, что бы солдаты Анклава так поступали. Нужно быть либо очень смелым и мужественным либо безумным, чтобы решиться на подобный шаг.