Вячеслав Кумин - Пиратская угроза

— Ну ладно молодежь… у них мозги в недоразвитом состоянии, но «старики», коим уже за тридцать, а то и сорок лет?

Иннокент повернулся к единственному в их эскадрилье такому старичку-новичку сорокалетнего возраста, с позывным Бульдог.

— Бульдог, неужели для тебя это просто возможность хорошо заработать? Развеяться? Почувствовать себя молодым?

— Ты даже не представляешь, почему ты прав, Ригель, — после долгой паузы ответил Бульдог. — Верны все три причины… Скажу так, мне до фонаря, что там придумал этот пиратский Мозг, какие цели ставит, но побыв пилотом, почувствовав вкус к полету, на земле адаптироваться трудно. Манит… Нужен адреналин, а где его взять на земле? Все, что ты сможешь получить, — это суррогат. Это как невозможность ощутить всю полноту любви с проституткой на час… Работа — дом, работа — дом… вокруг серость бытия, от которой удавиться можно, и ведь давятся. А я предпочел летать, как появилась реальная возможность.

— Чего в охранники не пошел?

— По здоровью не прошел. Из-за этого меня, собственно, в свое время и уволили…

— Ну долго еще трепаться о вечном будете? — недовольно проворчал Факел, намекая на то, что игра стоит. — Поднимаю на десять. Вскрываемся?

Никто не успел принять окончательного решения, уткнувшись в карты и взвешивая свои шансы на успех, потому как по громкой связи послышался голос самого бригадира Оникса:

— Всем немедленно общий сбор, явиться на стыковочную палубу.

Бригадир редко когда выходил в эфир лично, так что ни у кого даже в мыслях не возникло медлить. Побросав карты и разобрав свои ставки, пилоты двинулись на верхнюю палубу, где обычно стыковались шаттлы.

Народ валил толпой, пилоты, абордажники, механики и члены экипажа. Никто не мог понять, что такое стряслось, и спрашивали друг у друга, но это мало проясняло ситуацию. Слышались мнения, что подобных общих сборов вообще отродясь не было.

На шлюзовой палубе оказалось довольно тесно, помещение не было рассчитано на единовременное присутствие двух сотен человек, но никто не роптал. На небольшом возвышении, у шлюзовой камеры, под большим экраном, где при необходимости можно было визуально проследить процесс стыковки, стояли Оникс, два его охранника, Обер и еще два охранника держали до крови избитого человека, поставив его на колени.

Толпа зашумела, но стоило бригадиру поднять руку, и все замолчали.

— Я собрал вас, чтобы предъявить вам человека, из-за которого мы все подверглись большой опасности обнаружения силами Конфедерации, — сказал Оникс. — Он тайно пронес и установил на борт нашего корабля маяк.

Абордажники недоверчиво зашушукались. Обвиняемый был одним из них, более того, командиром второй абордажной группы. А командирами просто так не становятся, не назначаются, как у тех же пилотов, это право надо заслужить.

Бригадир продолжил:

— Это так. Мы трижды проверили его различными способами, ошибки быть не может, и он сам в этом признался. Этот ублюдок работал на РУВКФ, точнее он их внедренный агент. Они хорошо поработали, и мы сразу не смогли его вычислить, но он прокололся с маяком, а когда знаешь, что спрашивать, до истины докопаться гораздо легче. Раньше мы вполне гуманно обращались с подобными шпиками, но всякому терпению рано или поздно приходит конец.

Оникс повернулся к обвиняемому.

— Антарес, ты приговариваешься к смерти…

Эти слова стали командой для конвоиров, и они быстро затолкали задергавшегося пленника в шлюзовую камеру и закрыли. Пленник что-то кричал. Бился в люк, но Оникс оказался непреклонен и нажал на кнопку открытия внешнего люка.

Агента РУВКФ выбросило в открытый космос, что во всех подробностях показывала ожившая панель экрана над шлюзовой камерой.

Убедившись, что всех проняло от вида улетающего в бесконечность человеческого тела, Оникс добавил:

— Отныне так будет с каждым, кто решит предать нас. Не делайте глупостей. Все, представление окончено, можете расходиться.

Расходились все в молчании. В большинстве своем люди были привычны к смерти, даже экипаж и механики, но не к такой. Каждый невольно примерил ее на себя, и от этого всех пробирал озноб.

В себя пилоты пришли только в своей комнате отдыха, но карты в руки не шли.

— Ну все, сейчас начнется, — сказал Болт.

— Что начнется? — не понял Лягушка.

— Тотальные проверки на лояльность.

— Ну это нам не грозит, по крайней мере бояться точно нечего, — усмехнулся Факел. — Мы ж и так засранцы!

От этого напоминания стало значительно легче, за нелояльность их не вышвырнут в космос без скафандра, но все равно не избавило от процедуры дознания при помощи спецсредств, на предмет, не является ли кто агентом какой-либо спецслужбы или завербованным ими.

— Смотрите, он уходит! Он уходит! — кричал в эфир Лягушка.

Каин Иннокент посмотрел на атакованный в конвое абордажной группой грузовик. Шаттл успел состыковаться с жертвой, и боевики наверняка начали проникновение, однако же, это пока не мешало команде управлять кораблем и, как отметил Лягушка, грузовик действительно взял курс обратно на звезду явно с намерением совершить гиперпереход.

По крайней мере, все говорило в пользу этого: возрастающая скорость, прямой вектор движения и выведение наружу защитных экранов, которые будут генерировать антигравитационное поле. Пристыкованный шаттл этому нисколько не мешал, а значит, у корабля-жертвы имеются все шансы на успешный побег.

Каин еще никогда не слышал о подобной тактике. Обычно экипаж ждал подхода помощи в системе, где их атаковали. А командир этого грузовика, как видно, решил проявить большую инициативу и сам выйти к помощи.

А может, этому грузовику просто повезло, и он оказался очень близко к вектору отступления с выходом в обжитую систему с собственными космическими силами правопорядка, чего у других зачастую не бывает, и экраны все вышли. Как бы там ни было, судно уходило вместе с абордажной командой, которая все еще не могла захватить центр управления судном и прекратить побег.

— Обер — Ригелю, остановите грузовик! Вы к нему ближе всех.

— Как?!

— Засадите очереди по двигателям! Чего тут непонятного?

— Но мы его повредим, и для нас он станет бесполезен…

— Ну и хрен с ним! Главное наших парней вытащить.

— Понял… только у меня проблема…

Иннокент хотел сказать, что он сам завязан в схватке с двумя «нейтронами». Лягушка как напарник в реальной боевой обстановке оказался слабоват, удивительно, как его еще не сбили? Тут Лягушка оправдывал свое прозвище и резко «отскакивал», когда ему грозила смертельная опасность. Делал он это за счет своей феноменальной способности держать кратковременные перегрузки, которые любого другого заставили бы потерять сознание.