Дмитрий Кружевский - Потерянный

– Понятно, – Андрей с задумчивым видом посмотрел на экран, где замер кадр с изображением двери, посреди которой была сделана надпись на древнеанглийском «сектор 7», и перевел взгляд на профессора. – Непонятно другое: зачем вам понадобился эксперт со стороны? Обычная научная база, которую скорее всего законсервировали, а потом успешно позабыли. Причем, судя по надписи на двери, этой базе несколько сотен лет.

– Такая старая? – удивился профессор.

– Скорее всего, – ответил Малышев, отхлебнул сок и поставил бутылку на стол. – Четыре века назад Земным Советом было принято решение о повсеместном введении единого языка. Хотя, надо признать, приживался он довольно долго. В любом случае этой базе не меньше пары сотен лет.

– Да, с языками проблема, – согласился Эрнберг с легким вздохом. – В некоторых колониях до сих пор многие жители «единого» не знают. А вот насчет вашего вопроса… Молодой человек, вы знаете, что такое антиквариат?

– Примерно, – кивнул Андрей, припоминая, что где-то читал об увлечении некоторых жителей Анклава собиранием старых вещей. – Только все равно не понимаю.

– Да все просто, – Эрнберг отключил экран и положил пульт обратно на полку. – По закону, обо всех подобных находках мы должны сообщать на Землю. Там решат, что с ней делать. Могут и рукой на это старье махнуть, а могут и группу прислать, которая выметет там все подчистую. Конечно же, кое-какое вознаграждение мы получим, но, во-первых, скорее всего сумма будет мизерной, а во-вторых, все перечислят на счет пославшего нас института.

– И что вы предлагаете? – нахмурился Малышев, которому происходящее нравилось все меньше и меньше.

– О, не беспокойтесь, юноша, ничего противозаконного, – улыбнулся профессор, глядя на него с прищуром. – Мне нужен человек, который проник бы вместе с нами на эту базу, посмотрел, что к чему, и определил, что из находящегося там не представляет интереса для местных. Знаете ли, у меня на родине даже бутылка с пивом столетней давности стоит приличных денег.

– И это все, что вам от меня нужно?

– Да, – сказал Эрнберг. – Честно говоря, я думал, что госпожа Эмма пришлет кого-нибудь из историков… – профессор развел руками, давая понять, что сам удивлен выбором своей знакомой.

Андрей кивнул. Сам-то он прекрасно понимал, чем обусловлен выбор начальницы, которая, естественно, знала о его прежнем месте работы. Исследование объектов, подобных найденной базе, как раз и было прерогативой «Искателя». Малышев вздохнул. По-хорошему, ему сейчас надо было на все плюнуть и, связавшись с ЦентроСпасом, сообщить о находке, но, с другой стороны, просьбу заведующей кафедрой тоже игнорировать не стоит. Да и бипсис ему позарез нужен, те, что имеются у института, загружены под завязку, и приходится ждать неделями, прежде чем удается на них поработать.

– Хорошо, – сказал он через несколько минут упорных размышлений. – Я согласен помочь вам. Но с одним условием.

– С каким?

– После нашего обследования вы сразу же сообщаете в ЦентрСпас о находке и берете только те вещи, которые я вам разрешу.

– Конечно, конечно, – расплылся в улыбке профессор. – Именно это мне от вас и надо. Обещаю, что мы будем полностью выполнять все ваши приказы.

Андрей покосился на довольное лицо Энберга, внутренне уже сожалея о данном согласии. Кроме того, его смущал один факт. Судя по вывернутым наружу листам металла, бур не пробивал оболочку станции, а просто провалился в дыру, которая явно была проделана изнутри каким-то взрывом.

Ирина подошла к шкафу, полки которого заполняли различные безделушки: от пеналов с информкристаллами до маленьких статуэток, привезенных ею со всех концов Земли, и нескольких шаров с неактивированными спирсами [22]. Пару секунд она осматривала стоявшие в нем предметы, затем сунула руку между полок, и шкаф, дрогнув, медленно выдвинулся вперед, открывая взору небольшую нишу. Находившийся там двухметровой высоты матово-синий параллелепипед мигнул разноцветными огоньками на торце, словно поприветствовав свою хозяйку, а в его глубине заблистали серебристые искорки разрядов.

Ирина открыла коробочку и, достав оттуда р-ключ, выглядевший как небольшой серебристый стержень с мизинец величиной, воткнула его в середину монолита. Искорки разрядов забегали быстрее, собираясь в центре в единое целое, и вскоре внутри странного прибора вращался серебристый шар, похожий на колышущуюся ртуть. Женщина принялась снимать с себя одежду.

– Пока не используешь оружие, держи его на предохранителе, – пробормотала она, тряхнула своими длинными волосами и, развернувшись, прижалась обнаженной спиной к монолиту.

Гладкая поверхность прибора прогнулась, принимая очертания тела женщины, словно мягкий матрас, а из его нутра выдвинулись несколько серебристых жгутов. Один из них обручем обхватил голову, другой перехватил туловище под грудью, остальные расползлись по телу, оплетя его причудливым узором.

– Подтвердите готовность к активации, – раздалось в голове у Ирины.

– Подтверждаю, – она облизала вмиг пересохшие губы.

– Принято.

Тело женщины вздрогнуло и замерло.

– Начата активация биоимплантов, производится обновление подкожного армирования, обновление скелетного каркаса, обновление мышечного синтетволокна… – перечислял проводимые процедуры равнодушный механический голос в голове. – …Зеро. Процедура окончена.

Серебристые жгуты с легким шелестом втянулись в монолит, а Ирина обессиленно упала на колени, чувствуя противную слабость во всем теле. Несколько долгих минут она сидела, скорчившись на полу, затем медленно поднялась. Пальцы ее рук и ног превратились в длинные, отливающие металлом когти, а тело заблестело капельками серебра, которые растеклись, превратившись в короткие облегающие шортики и узкий лиф. Тоненькие струйки металла пробились сквозь поры кожи, скользнули по шее вверх и растеклись по лицу, закрыв его до переносицы матовой пленкой. Еще несколько потянулись вдоль тела вниз, растекшись металлическими прямоугольниками на животе, боках и вдоль позвоночника. Цокая когтями по полу, «измененная» взяла с полки один из шаров с неактивированным спирсом и швырнула его в монолит. Шар с легким бульканьем исчез там, словно упал в воду. Некоторое время ничего не происходило, а затем аппарат стал отекать и сжиматься, точно тающий от жары кусок воска. Ирина подошла к оплывшей глыбе монолита и, положив на нее руку, сказала:

– Рысь.

Оплывшая поверхность аппарата вскипела, издавая легкое шипение, и через пару мгновений у ее ног лежал грациозный зверь, смотря на хозяйку горящими неоновым светом глазами.

– Кодовое имя? – произнес хищник человеческим голосом.