Филип Дик - Когда наступит прошлый год [litres]

— Если бы я что-то знал об этом наркотике!.. — пробормотал сбитый с толку Эрик.

— Я думал, вы знаете. Жаль, ведь именно потому я вас сюда привел. Так или иначе, рассуждая логически, существует еще одна возможность, на которую намекает этот изуродованный труп. — Фестенбург поколебался. — Не хотелось бы об этом говорить, поскольку теория эта столь странная, что по сравнению с ней все прочие бледнеют.

— Смелее, — напряженно проговорил Эрик.

— Джино Молинари не существует.

«Господи!» — мысленно простонал доктор.

— Все они — роботы. Первый, здоровый — на видеозаписи. Второй — измученный и больной, тот самый, с которым вы познакомились. Третий, мертвый — в резервуаре. Кто-то сконструировал их, чтобы не дать лилистарцам завоевать нашу планету. Возможно, это было сделано в «Дженерал Роботс». Пока что использовали только больного. — Фестенбург показал на потолок. — Теперь они вытащили из закромов здорового и сделали первую видеозапись с ним. Этих роботов может быть и больше. Логически рассуждая, почему бы и нет? Я пытался даже представить, как могли бы выглядеть другие варианты развития событий. Возможно, вы мне скажете. Что еще остается, кроме тех трех роботов, которые нам известны?

— Очевидно, возможность создания биомеханизма со сверхъестественными параметрами, превосходящими все показатели здорового человека, — ответил Эрик.

Неожиданно он вспомнил о том, как Молинари выздоравливал после каждой очередной смертельной болезни.

— Может быть, он уже существует. Вы просматривали медицинские карты?

— Да, — кивнул Фестенбург. — При этом меня очень заинтересовало вот какое обстоятельство. Ни одно обследование не проводил нынешний медицинский персонал Генсека. Тигарден их не подписывал. Обследования проводились еще до того, как он здесь появился. Судя по тому, что мне известно, ему, как и вам, не удалось подвергнуть Джино даже самому поверхностному осмотру. Сомневаюсь, что ему когда-либо доведется это сделать. Как и вам, доктор. Даже если вы проведете здесь многие годы.

— Вы явно чересчур много думаете, — заметил Эрик.

— Гиперактивность желез?

— Это не имеет никакого отношения к делу. Но, вне всякого сомнения, в вашей голове возникает множество спонтанных идей.

— Основанных на фактах, — отметил Фестенбург. — Я хочу знать, что замышляет Джино. На мой взгляд, он чертовски хитер. Моль мог бы обвести вокруг пальца лилистарцев в любое время дня и ночи. Будь в его распоряжении их финансовые и людские ресурсы, он наверняка стал бы хозяином положения. Однако в нынешней ситуации Генсек руководит лишь одной симпатичной планетой. Они же владеют империей, состоящей из двенадцати планет и восьми спутников. Честно говоря, это чудо, что он сумел добиться того, чем располагает сейчас. Вы, доктор, прибыли сюда, чтобы выяснить, из-за чего болеет Джино. Считаю, что здесь нет никакой проблемы! Ведь это же очевидно. Вся эта чертова ситуация и есть причина его болезни. Настоящий вопрос звучит так: почему он до сих пор жив? Вот настоящая тайна. Истинное чудо.

— Пожалуй, вы правы.

Эрик вынужден был с неохотой признать, что, несмотря на отталкивающие черты, Фестенбург — человек умный, единственный в своем роде. Он сумел правильно определить проблему. Ничего удивительного, что Молинари взял его к себе.

— Вы уже познакомились с той юной мегерой?

— Мэри Рейнеке? — Эрик кивнул.

— Господи, мы впутались в трагическую неразбериху. Больной человек с трудом тащит на плечах бремя всей Земли. Он знает, что проигрывает войну. До нас доберутся риги, если каким-то чудом это не удастся Лилистару. Кроме всего прочего, у него на шее сидит Мэри! Что еще смешнее, эта наивная девчонка, эгоистичная и требовательная, наделенная всеми мыслимыми недостатками, — именно она может поставить его на ноги. Вы сами видели, как эта особа вытаскивает его из постели, надевает на него мундир и заставляет действовать. Слышали про дзен, доктор? Это настоящий дзен-парадокс, поскольку с точки зрения логики Мэри должна стать последней каплей, которая окончательно уничтожит Джино. Порой начинаешь заново осознавать роль несчастья в человеческой жизни. Честно говоря, я терпеть ее не могу. Она, естественно, относится ко мне точно так же. Нас связывает только Джино. Мы оба хотим, чтобы у него все получилось.

— Она видела запись со здоровым Молинари?

Фестенбург быстро поднял взгляд.

— Хороший вопрос. Видела ли Мэри эту запись? Может быть, да, или же нет. Выбирайте один из ответов. Мне ничего об этом не известно. Но давайте допустим, что моя теория об альтернативной реальности истинна, что на видеозаписи выступает не робот. Этот харизматичный, полный огня, воинственный полубог на самом деле человек. Можно предположить, что случится, если Мэри его увидит. Тогда все остальные воплощения Молинари исчезнут. Ведь она хочет, добивается того, чтобы Джино был именно таким, как на записи, которую вы видели.

Такая мысль показалась Эрику весьма необычной.

«Интересно, осознает ли это сам Джино? — подумал доктор. — Если так, то это могло бы объяснить, почему он столь долго не прибегал к подобной тактике».

— Любопытно, как больной, известный нам под именем Джино, мог бы быть роботом, учитывая существование Мэри Рейнеке? — спросил он.

— То есть? Почему нет?

— Как бы помягче выразиться?.. Разве Мэри не беспокоило бы то, что она любовница робота?

— Что-то я устал, доктор, — сказал Фестенбург. — Закончим этот разговор. Идите и располагайтесь в своей новой квартире, которая подарена вам за преданную службу в Шайенне.

Он направился к двери. Двое агентов отошли в сторону.

Эрик бросил ему вслед:

— Я скажу вам, что об этом думаю. Я познакомился с Джино и не могу поверить, что «Дженерал Роботс» сумела создать нечто столь похожее на человека.

— Но вы еще не общались с тем Молинари, который на видеозаписи, — спокойно сказал Фестенбург. — Это интересно, доктор. Из своих двойников, существующих в калейдоскопе времени, Генсек мог бы собрать целую команду, способную противостоять союзникам. Трое или четверо Молинари, составляющих своеобразный комитет, — это было бы нечто. Вы не согласны? Представьте себе их объединенную изобретательность, те искусные и безумные интриги, которые они могли бы совместно замышлять.

Он открыл дверь и добавил:

— Вы познакомились с больным Молинари и видели здорового. На вас это не произвело впечатления?

— Произвело, — признал Эрик.

— Вы стали бы теперь голосовать за то, чтобы лишить его поста? Однако когда мы пытаемся определить, что же столь впечатляющее он совершил, то нам ничего не приходит в голову. Если бы мы выигрывали войну или ограничивали инвестиции Лилистара на нашей планете, но это не так. Что же конкретно произвело на вас впечатление в поступках Джино? Скажите мне.