Алексей Корепанов - Эхо горного храма

Говорить с ними, наверное, было бесполезно, но Крис решил попробовать. Ну не хотелось ему тревожить покой такой славной ночи в таком славном городе. Золотая корона, зубцы с изумрудами… А ему вместо изумрудов – дубинки?

Он распахнул плащ, показывая орла:

– Видите эмблему, ребята? Стафл, легион «Минерва». Отошли бы вы в сторонку, чтобы не ушибиться.

Если Габлер думал, что это их остановит, то ошибся. А то, что он услышал дальше, наводило на очень неприятные мысли.

– И какого это черта всякие провинциальные ублюдки тут шляются? – процедил вожак.

Криса словно кипятком обдало.

– Не понял? – глухо произнес он, и кулаки его сжались сами собой. – Это кого ты имеешь в виду, мальчик? Это кто здесь провинциальный ублюдок?

Парень осклабился:

– Ну, не я же! Понаехали тут всякие полукровки с окраин, даже по ночам проходу нет.

– А вы, значит, пупы Вселенной… – Габлер сбросил плащ и шагнул к нему, чувствуя, как щекам стало жарко.

Вожак поднял дубинку, двое его приятелей попытались зажать файтера справа и слева.

Но не успели.

Крис был взбешен, но действовал хладнокровно, как учили. Тело работало само, выполняя отточенные движения в режиме экстра. Все происходило очень быстро, и со стороны выглядело, наверное, не очень красиво. Зато эффективность была на самом высоком уровне. Габлер атаковал хоть и резко, но не ставил целью причинить противникам максимальный ущерб. Все-таки это были малолетки. Правда, успевшие проникнуться идеей собственного безусловного расового превосходства и изначальной неполноценности тех, кто родился в иных планетных системах… Не прошло и десятка секунд, как вожак, перелетев через каменную стенку набережной, барахтался в воде, второй сопляк, держась за ушибленный пах, корчился в кустах, а третий вяло подергивал ногами, впечатавшись носом в дорожку. Двое более сообразительных удирали во весь дух в сторону вокзала. Сам Крис не пострадал, но все-таки немного досадовал на себя за то, что не успел увернуться и получил скользящий удар дубинкой по плечу.

Ночь потеряла все свое очарование. Вновь стал слышен бодрый голос с привокзальной площади, зазывающий туареров, с неприятным шумом пошел на посадку прибывший откуда-то уникар.

Габлер подошел к стенке набережной, глянул вниз. Парень стоял по грудь в воде и выбираться оттуда явно не спешил.

– Помочь? – спросил Крис. – Примешь помощь от провинциального ублюдка?

– Обойдусь, – буркнул тот.

Файтер пожал плечами. Злость уже прошла.

– Как хочешь. Мокни на здоровье. Мой тебе совет, принц крови: не считай, что ты лучше всех. Можешь нарваться. И запомни: везде и всюду живут такие же ромсы, как ты. Ничуть не хуже.

Парень молча шмыгал носом.

«Бесполезно, – подумал файтер. – Плевать он хотел на все эти рассказы».

С детства им говорили, что все они равны. Что в Роме Юнионе сложилась новая историческая общность – ромсы. Но не все это усвоили… Габлеру сразу вспомнился тот бритоголовый урод с галеры «Гней Помпей Магн», обозвавший Низу «грязнокровкой».

– А за такие «картинки» можно и присесть лет этак на пять, – добавил он. – Плюс разбойное нападение. Доходит до мозгов или как? Я бы на твоем месте теперь из дому вообще носа не показывал. Давай, выбрасывай сам, или мне придется тебе помочь.

Парень не сразу, но повиновался. «Картинки», удаляясь, поплыли по реке, постепенно погружаясь в воду.

– Так-то лучше, – сказал Крис. – Пока, чистокровка. Привет из провинции.

Он отошел, подобрал с земли плащ, расправил и перекинул через руку. Посмотрел на второго парня. Тот уже не лежал, а сидел на дорожке, вытирая рукавом разбитый нос.

– Что, чистая кровь-то, без примесей? – поинтересовался Габлер. – Попадешься еще раз – вообще всю выпущу, без шуток.

Он бросил взгляд на кусты – оттуда доносилось тихое прерывистое сопение еще одного пострадавшего, явно не собиравшегося вылезать на свет божий, – и продолжил путь к мосту.

Настроение Крису эти недоумки изрядно подпортили, и у него пропала всякая охота наслаждаться ночным променадом. Он уже не глядел ни по сторонам, ни в небо. И только мрачно усмехнулся, когда сзади, уже вдалеке, раздалось:

– Ублюдок!

Гнаться за ними он не стал, это было бы бесполезным делом. Кулаки не годились для прочистки мозгов. Тут требовалось что-то другое…

Он, стараясь выкинуть из головы этих сопляков, дошагал до моста – тоже старинного, с мощными темными быками-опорами – и направился на другую сторону реки.

Посредине моста тянулись параллельно тротуару какие-то полосы, металлически поблескивая в свете фонарей. Крис замедлил шаги, стараясь сообразить, что же это такое, и тут увидел, как навстречу ему ползет, поднимаясь по широкой спине моста, настоящее чудо-юдо. Желто-красная продолговатая коробка на небольших колесах, с множеством окон, а за ней еще одна, прицепная. Скошенное лобовое стекло, пустое кресло за ним. Две широко расставленные фары на рыбьей морде, светящаяся цифра «6» над лобовым стеклом. А на крыше – какой-то металлический каркас, задевающий за провода. Если бы Крис не слышал объявление на вокзале, он никогда бы не вспомнил, как называется эта допотопная штука, иногда мелькавшая в объемках о древних временах. «Трамвай» – вот как она называлась. Архаичное средство передвижения, наземный транспорт, пришедший на смену еще более архаичным каретам – кажется, так. Смешно было бы предположить, что этот раритет сохранился тут с докосмической эпохи. Нет, это была специально изготовленная приманка для туареров.

Крис проводил взглядом тверскую диковинку с горсткой пассажиров, и на душе у него потеплело. В мире существовали не только Стафл, кабаки, хошки и всякие придурки…

Он спустился с моста на авеню с многоцветьем надписей и мув-имиджей [75]у шопов и кабаков. Тут людей было побольше, и кое-кто едва держался на ногах. То ли это местные так набирались, то ли приезжие… Крису вспомнились слова Гены Тихомирова о том, что хорошая пьянка с последующей дракой издревле считалась в России лучшим времяпрепровождением. Выпить и подраться – ну просто истинные файтеры!

С любопытством поглядывая туда-сюда, Габлер миновал квартал и, руководствуясь схемой, повернул налево, на залитую светом улицу, где тоже бежали в обе стороны стальные дорожки для трамваев. На другой ее стороне высилось еще одно старинное здание, по виду – храм. Улица уходила вдаль, людей здесь было не много, и вели они себя тихо. От стен домов прямо-таки веяло древностью, словно и не город это был, а какой-то огромный музей под открытым небом. Окажись рядом Граната, он бы, как поэт, непременно сказал, что в воздухе витает пыль веков. И нигде не было видно никаких следов атомной катастрофы. Хотя, возможно, весь этот город являлся всего лишь копией, повторением того, старинного, стертого с лица планеты в ходе давней войны…