Вячеслав Шалыгин - Экзамен для гуманоидов

Старт прошел на удивление мягко, никаких перегрузок, заложенности в ушах, тряски или других неприятных ощущений. Чувствовалось легкое ускорение, через несколько минут по просьбе большинства была устроена краткая демонстрация невесомости, затем все пришло в норму, и голос комбата пояснил:

— Мы в космосе, расчетное время стыковки — через два часа. Можете расслабиться.

Неформальный комментарий командира вызвал приглушенный взрывчик улюлюканья и аплодисментов. Пятьсот свежеиспеченных космонавтов сгрудились у иллюминаторов, с которых плавно сползли наружные защитные шторки. За толстым стеклом чернело космическое пространство.

— I` ll be dam… — начал было Смит, но вспомнив, что на службе, исправился, — чтоб я так жил!

— Мы стартовали первыми в бригаде? — озабоченно поинтересовался у Сергея китайский лейтенант Чен.

— Да, — подтвердил Орлов.

— Отметьте, пожалуйста, в бортовом журнале, господин майор.

— Что отметить? — Орлов в недоумении уставился на китайца.

— Я первый китайский космонавт! — с гордостью ответил Чен, выпячивая грудь.

— Тогда и я — первый, — оживился Смит, — первый бруклинский!

— Хорошо, хорошо, — рассмеялся Сергей. — Только журнала, боюсь, на всех не хватит. Вон Стефания, первая итальянская женщина на орбите, а этот мучачос — первый испанец.

Он указал на сидящего через ряд лейтенанта Дуэро.

— Это дело надо обмыть! — откуда ни возьмись, вынырнул командир второго взвода первой роты капитан Кровицкий, — а иначе нам удачи не видать!

— Да уймись ты, — махнул рукой Анисимов, — знаю я твои «удачи». Сейчас спирт клянчить начнет, — закончил он, обращаясь к Сергею.

— Вместе служили? — Орлов кивком указал на капитана.

— А то? Этот прохиндей что угодно из-под земли достанет. Ему не капитаном, а прапорщиком надо быть. При дивизионных складах. Пить, правда, умеет, да и специалист классом чуть повыше «экстры», так что простить некоторые шалости ему можно, — поведав все это Орлову вполголоса, доктор повернулся к Кровицкому и спросил: — Вот наверняка же пронес пару ящиков контрабандой и где-нибудь в трюме зарыл, а, Максим Палыч, зарыл?

— Военная тайна, товарищ Пирогов! — загадочно улыбаясь, заверил капитан.

— Вот жулик, — рассмеялся Анисимов.

— А что вы думаете? Без таких, как я, наша армия, как бычок без телки. Бодаться умеет, но настроения нет.

— По-моему, наша задача воевать, а не улучшать демографию освобождаемой планеты, — парировал доктор.

— Вы действительно верите, что мы направляемся кого-то освобождать? — включился в разговор француз, лейтенант Жильбер.

— Только без политики, месье, — поднял руки вверх Анисимов. — Мы солдаты, следовательно — орудия и не верить имеем право только в Бога, все остальное сомнению не подлежит.

— Вам проще всех, док, — француз поморщился, — вы будете спасать, а не убивать. Как ни посмотри — весь в белом.

— Чтобы не завидовать сейчас, об этом следовало подумать при выборе учебного заведения, — буркнул Анисимов и отвернулся.

— Давайте лучше закурим, лейтенант. Я заметил, что у вас есть замечательные «Галуа», — попытался увести беседу в сторону Кровицкий, — мои любимые.

Француз усмехнулся и достал портсигар.

— Ого, серебряный! — капитан уважительно причмокнул.

— Подарок жены, — Жильбер смущенно повертел портсигар в руке, — к тридцатилетию.

— А что ж ты до сих пор лейтенант? У нас в тридцать не меньше капитана имеют, верно, майор? — спросил Кровицкий сначала француза, а потом Орлова.

— Ну, не все же олимпийскими чемпионами в двадцать пять становятся, — хитро прищурился Смит.

— А при чем здесь это? — встрепенулся Сергей.

— И то правда, при чем? — капрал ехидно улыбнулся и пожал плечами.

— Я всего месяц назад подписал контракт, — ответил Кровицкому француз, — а до этого совсем другим занимался.

— Чем? — не унимался капитан.

— Отстань от человека, — одернул его Анисимов, — надо будет, сам расскажет.

— Луна! — воскликнула Стефания, прильнув к иллюминатору.

— Грустная она какая-то, как вдова, — мучачос Дуэро неопределенно помахал в воздухе рукой.

— Да вы романтик, товарищ Сервантес, — хохотнул Кровицкий.

— А вы нет? Согласившись на этот поход, вы себя выдаете либо как романтика, либо как циничного стяжателя громкой славы, — испанец говорил спокойно, даже вяло, но очень уверенно.

— Никакого акцента, — с уважением отметил русский. — Признаюсь, я та самая вторая фаза искренней преданности романтизму — цинизм во плоти. И стяжатель славы, конечно, амиго. К тому же корыстный стяжатель, но в целом я не опасен. Более того, полезен. Хотите кальвадоса?

— Шутишь? — подпрыгнул на сиденье Смит.

— Насчет спиртного — никогда!

— Как настроение в «иностранном легионе»? — В проходе между рядами появилась внушительная фигура комбата. Орлов встал и четко отрапортовал:

— Товарищ полковник, отдельный взвод Российского батальона отдыхает согласно вашему распоряжению. Командир взвода майор Орлов.

— Вольно, Сергей Владимирович, вижу.

Полковник заглянул через плечо не отреагировавшей на его появление Стефании в иллюминатор и щелкнул пальцами.

— Кто бы сказал год назад, что увижу такое — сутки над ним смеялся бы.

— Господин полковник, — обратился к командиру Смит, — разрешите уточнить длительность перелета к Грунмару.

— Двадцать дней, — комбат с интересом посмотрел на капрала. — Но это известно давно, почему вы спросили?

— Гиперпространство, командир, — Смит сделал короткую паузу, — в нем парсеки становятся метрами, и поэтому мне кажется странным, что на дорогу мы должны тратить так много времени.

— Ах вот что… Я могу объяснить все прямо сейчас, но лучше вам потерпеть немного, капрал…

— Смит, сэр…

— Капрал Смит. Первый же инструктаж на звездолете даст ответы на все ваши вопросы. Освоился с новыми обязанностями? — комбат хлопнул Орлова по плечу.

— Начинаю, товарищ полковник, — ответил Сергей и покосился на Смита.

— Давай-давай, должность у тебя ключевая, — командир усмехнулся и зашагал дальше.

— Такое впечатление, что «полковник» не звание, а фамилия. Они похожи, как братья, независимо от национальности, во всех армиях мира, — высказался Смит, глядя комбату в след.

— А одеколон у него неплохой, — заметила Стефания, не отрываясь от созерцания лунных видов.

— Ну тебе и команда досталась, — посочувствовал Орлову Кровицкий, — и это еще не все. Я слышал, что израильский майор из «Моссада», а англичанин — родственник королевы. Уж не знаю, что хуже…

— Спасибо за информацию, разберусь как-нибудь.

— Конечно, разберешься, деваться-то все равно некуда.

Когда по правому борту замаячил огромный шар звездолета, все замолчали. Первый обмен любезностями и впечатлениями закончился, а для длительных бесед не хватало общих тем, да и настроение было совсем не лирическое. Большая часть десантников уже начала выходить из состояния стартового возбуждения и осознавать, что они стали не орбитальными космонавтами, а космической пехотой, которая уже болтается там, где человек пока не побывал, но и это лишь начало. Где и на каком расстоянии находится созвездие Лиры, никто себе представить и не пытался, к тому же это не рекомендовалось командованием. Как они говорили: до окончания периода психологической адаптации.