Сергей Лукьяненко - Стеклянное море

Ланс торопливо отодвинул от себя бутыль с нежно-розовой жидкостью. Виновато сказал:

— Планета такая… мирная. Ни до кого не достучаться. У нас же нет официальных полномочий…

— Сейчас я всем выдам полномочия, — хмуро посулил я. — Организуй посадку.

— Хорошо… Я подъеду в космопорт.

— Лучше я к тебе. Сообщи дежурному адрес, пусть подготовят машину. Если тут еще не все участвуют в празднике плодородия, разумеется. Конец связи.

Мне пришлось сделать несколько кругов над маленьким уютным космопортом, прежде чем с посадочных полос расползлись древнего вида танки, грузовики и, похоже, пара пожарных машин. Зашевелились, остолопы. Катер может опуститься и на пятачке, это же не самолет.

Завоевание Ар-На-Тьина явно не грозило стать проблемой для фангов.

В управлении автомобилем с двигателем внутреннего сгорания было что-то сладостно-ностальгическое. Особенно когда я понял, что двигатель работает на спирте и запах перегара идет не от моего провожатого — парнишки лет пятнадцати, важно устроившегося на переднем сиденье рядом со мной.

— Направу, — отчаянно коверкая стандарт, указывал паренек. — За тем дворуцом — нальево.

Дворцом оказалось четырехэтажное здание с двумя колоннами перед входом. Я затормозил.

— А по главной улице мы проехать не могли?

— Могли, — подумав, подтвердил пацан. Откинул со лба ярко-рыжие пряди и беззаботно сообщил:

— Так интререснее. Мимо памьятников.

— Я говорил, что мы спешим?

— Да. Но так ведь…

— Интререснее, — закончил я ласково. — Дружок, у вас есть тюрьмы для несовершеннолетних?

— Нет, — с огорчением ответил подросток. — Только для взрослых…

— Откроем. Специально для тебя.

Парень удивленно вытаращил глаза.

— Я серьезно, дружок, — миролюбиво сказал я.

— Прямо и нальево. На главной улице, дворуц с башенкой…

Я газанул, и парнишка замолк. Похоже, прикусил язык. Но у дворца с колоннами и башенкой вновь подал голос:

— А презьент?

Меня охватил нервный смех. Я выбрался из машины на грязную асфальтовую дорогу. Сквозь прорехи в покрывале туч проглядывало желтое небо. Солнца, несмотря на праздник, не наблюдалось. Издалека доносился гул множества голосов, напоминающий хоровое пение пациентов наркологической клиники — хриплое и веселое. Судя по всему, жители Ар-На-Тьина совместно с доблестными защитниками планеты проводили сеанс разгона туч и установления хорошей погоды.

— В этом дворуце, на третьем этаже, — тихонько подсказал провожатый. — Презьент?

Мне стало тоскливо. Я потрепал паренька по плечу, тот затих и скосил глаза на плечи, словно ожидал, что там вырастут роскошные, как у дежурного по космопорту, погоны.

— Сваливай из столицы, дружок, — посоветовал я. — И побыстрее.

Ланс встретил меня на лестнице — наверное, слышал, как подъехала древняя тарахтелка.

— Сергей, — радостно сказал он. — Слава Сеятелям, ты выбрался…

— Заткнись, балбес! — я едва удержался от физического комментария. — Планета как на блюдечке, подходи и бери! Где наша эскадра? Где союзные корабли, где Сеятели?

Ланс побледнел. Тихо ответил:

— Император, мы виноваты, но…

— Оправдываешься? Пьяный дурак!

После пребывания в проспиртованном автомобиле я не отличил бы запах спирта от аромата керосина, но это меня не смущало.

Ланс опустился на колени в ритуальном жесте преданности. Тихо сказал:

— Император, моя кровь — ваша. Разрешите доложить обстановку?

Я кивнул.

— Пожизненный президент планеты… в буквальном переводе — Великий и Вечный Пастух, назначил нам прием на третий день после прибытия на планету — так требует их этикет. Эрнадо сейчас на празднике Солнца, пытается встретиться с президентом в неофициальной обстановке. Я в гостях у Дьини, местного промышленника, пробую выйти на президента через него. Единственное, чего мы пока добились — введения военного положения. Но оно чисто формальное…

— Куда уж формальнее!

— Малый крейсер и три легких патрульных корабля Тара получили разрешение базироваться на планете. Это Дьини помог…

— Почему так мало кораблей? — растерянно спросил я. — И где Десантный Корпус?

— Земля сообщила, что оснований для посылки эскадры недостаточно. А наши корабли… Терри отправила их на поиски… когда узнала, что ты воспользовался гиперкатапультой.

— Дура! — зло выругался я.

Ланс дернулся, как от удара. Тихо сказал, словно сам не веря тому, что говорит:

— Ты… не Сергей. Ты другой. Подделка.

Меня словно кипятком ошпарили. Я молча смотрел, как Ланс достает пистолет. Потом тихо сказал:

— Но твоим императором я остаюсь все равно, Ланс.

Он замер. Я сел на деревянные ступеньки рядом с ним. Подъезд был пуст — грязный подъезд кирпичного дворца на планете Ар-На-Тьин.

— Послушай, Ланс… Прежде чем мы пойдем к твоему промышленнику и даже прежде чем ты спрячешь оружие. Я расскажу, что со мной случилось.

Мы сидели под тусклой, пыльной лампочкой, в которой нельзя было найти ни единого достоинства, кроме того, что она электрическая. И я рассказал все, что произошло со мной. Кроме ритуала вступления в семью Алер.

— Что теперь делать, капитан? — неожиданно спросил Ланс.

— Жить. Готовиться к бою. А со своими чувствами я разберусь.

— Кто они, Отрешенные?

— Потомки фангов. Не думаю, что Нес врал.

— Тогда у нас нет шансов, Сергей.

— Они не могут активно вмешиваться в происходящее. Только в межвременье… и то лишь в психику людей, путешествующих туннельным гиперпереходом. Поэтому я и не воспользовался на Клэне кольцом.

Ланс кивнул — не то соглашаясь, не то примиряясь с неизбежным.

— Пойдем к твоему промышленнику. На этой планете власть не может принадлежать «пожизненному президенту». Диктатурой здесь и не пахнет, значит, «Вечный Пастух» — просто подставная фигура. Правят деньги… наверное.

Мы поднялись по скрипучей деревянной лестнице. Несколько дверей оказались полуоткрыты. В темноте угадывались какие-то ящики и пластиковые мешки.

— Промышленность и торговля здесь только развиваются, — извиняющимся тоном сказал Ланс. — Так что это гибрид дома и склада.

— А преступности не существует? — полюбопытствовал я.

— Не знаю. Но вроде бы воровство не в почете.

— Ага. Местные бандиты, оказывается, не чужды этике.

Дверь в жилые помещения была прикрыта, но тоже не заперта. Ланс толкнул ее, и мы очутились в длинном и узком коридоре. Я остановился, пораженный.

— Ланс, этот промышленник, он что, печатает книги?

— Нет, только собирает.

Стены коридора скрывались за сплошными рядами полок. Они шли до самого потолка — аккуратные, молчаливые. А на них — книги. В поблескивающих пластиковых переплетах, твердых картонных корках, обтрепанных бумажных обложках. Некоторые вообще разорванные, в прозрачных чехольчиках — раненые солдаты великой армии. Над каждой полкой — металлическая табличка с выгравированной на стандарте надписью: «Романтическая литература», «Эротическая литература», «Кулинария». Большинство книг, как ни странно, были изданы в двадцатом-двадцать первом веках. Антиквариат. Я даже находил знакомые названия.