Дэн Симмонс - Эндимион

– Ниша называется михраб, – сообщил андроид. – Она предназначается для имама, главы мусульманской общины. А возвышение справа – минбар, то есть кафедра проповедника. Вы никого не заметили?

– Нет. – Коврики и ступени лестницы покрывал слой пыли.

– Значит, мы действительно слышали запись.

Меня подмывало войти внутрь, однако нежелание осквернить чужую святыню оказалось сильнее. Впервые я испытал схожее чувство еще в детстве, когда попал в католический собор на Клюве; а когда повзрослел и пошел служить в силы самообороны, один мой приятель все порывался отвести меня в один из последних дзен-гностических храмов на Гиперионе… Уже ребенком я понимал, что в подобных местах всегда буду посторонним: своей веры нет, а вера окружающих кажется странной… В общем, входить я не стал.

По дороге обратно, в одном из наиболее живописных кварталов, я наткнулся на обсаженный пальмами бульвар. На ручных тележках лежали предназначавшиеся для продажи продукты и игрушки. Я остановился у лотка с жареными орехами и принюхался. Судя по запаху, орехи испортились от силы несколько дней тому назад.

Бульвар вывел меня к реке. Я свернул налево, чтобы по набережной выйти к той улице, на которой находилась клиника. Время от времени я связывался с А.Беттиком. Энея по-прежнему спала.

На город опускалась ночь. Появились первые звезды, смутно различимые сквозь нависшую над Мешхедом пыль. В центре города светилось очень мало окон – по всей видимости, катастрофа произошла средь бела дня, – однако вдоль набережной горели старинные газовые фонари. Если бы не фонарь поблизости от причала, у которого мы оставили плот, я бы, возможно, ничего не заметил. А так – в свете фонаря я за добрую сотню метров до причала разглядел, что на плоту кто-то стоит.

Этот кто-то стоял неподвижно. Очень высокий, в серебристом костюме… Свет фонаря отражался от незваного гостя, будто на том был хромированный скафандр.

Я шепотом сообщил А.Беттику, что на плоту кто-то есть, велел присматривать за девочкой, а сам достал из кобуры пистолет и поднес к глазам бинокль. В ту же секунду серебристая фигура повернулась в мою сторону.

Капитан отец де Сойя пришел в себя в привычной теплой тьме внутри реаниматора. Переждав неизбежный приступ слабости и обуздав на время сумятицу в мыслях, он выбрался наружу и поплыл к пульту управления.

Все как и должно быть: «Рафаил» на геостационарной орбите Седьмой Дракона, что подтверждает и ослепительно сверкающий за иллюминатором ледяной эллипс, торможение почти прекратилось, трое спутников в реаниматорах вот-вот очнутся, бортовой компьютер поддерживает надлежащую температуру, невесомость сохранится до того момента, пока все члены экипажа не наберутся сил… Капитан отдал первый в новой жизни приказ – распорядился сварить всем кофе. Как обычно, сразу после воскрешения де Сойя подумал о своей кофейной чашке, которую оставил в нише рядом с навигаторским столиком.

Внезапно он заметил мигающий световой индикатор. Это означало, что поступило срочное сообщение. Странно. Пока они находились у Пасема, никаких сообщений не поступало; а тут, в этой глуши, откуда ни возьмись поступило. Интересно, от кого? Кораблей Ордена тут нет (сюда порой заглядывают только факельщики, пополняющие запасы водорода на трех газовых гигантах). Де Сойя проверил бортовой журнал: все верно, за минувшие три дня с «Рафаилом» не пытался связаться ни один звездолет. Вдобавок, по сведениям компьютера, на Седьмой Дракона не было ни гарнизона, ни монастыря – контакт с миссионерами был утерян больше пятидесяти стандартных лет тому назад.

Де Сойя приказал компьютеру прочесть сообщение. Это оказалась радиограмма из Ватикана. Сообщение поступило за доли секунды до того, как «Рафаил» совершил квантовый прыжок и покинул пространство Пасема. Оно было предельно кратким и гласило: «ПО РАСПОРЯЖЕНИЮ ЕГО СВЯТЕЙШЕСТВА ВАМ СЛЕДУЕТ НЕМЕДЛЕННО НАПРАВИТЬСЯ К ПЛАНЕТЕ РОЩА БОГОВ. ПОДПИСИ: АВГУСТИНО. МАРУСИН. КОНЕЦ».

Капитан вздохнул. Столько времени потрачено зря! Смерти, воскрешения – все впустую. Он опустился в кресло, уставился невидящим взглядом на сверкающий лимб ледяной планеты в иллюминаторе. Снова вздохнул, поднялся и двинулся в душ, задержавшись только для того, чтобы выпить кофе. Одну руку протянул за чашкой, другой набрал на пульте команды для автоматического душа. Ему подумалось, что надо бы поискать купальный халат. Ведь на борту женщина.

Рука замерла, когда пальцы нащупали пустоту. Капитан даже вздрогнул от неожиданности. Кто-то переставил его чашку!

Новый член экипажа, капрал Радаманта Немез, очнулась последней. Трое мужчин старательно отводили глаза, пока она выбиралась из реаниматора и летела в душевую кабинку, однако в каюте «Рафаила» было немало зеркальных панелей, в которых отразились плотное тело женщины, бледная кожа и лиловый крестоформ меж маленьких грудей.

Чуть позже она присоединилась к мужчинам, вместе со всеми причастилась и уселась за стол. Вид у нее был слегка растерянный.

– Это ваше первое воскрешение? – мягко спросил де Сойя.

Капрал кивнула. Ее иссиня-черные волосы были коротко острижены, только ко лбу прилипла мокрая прядь.

– Сказать, что со временем вы привыкнете, было бы преувеличением. На самом деле каждое воскрешение воспринимается как первое.

Немез пригубила кофе. Сила тяжести на борту постепенно возрастала, и женщина явно пыталась приноровиться к новым условиям. По контрасту с черно-красным мундиром ее кожа выглядела неестественно белой.

– А почему мы не летим дальше? – справилась она. – Ведь нам приказано отправляться немедленно.

– «Рафаил» сойдет с орбиты через пятнадцать минут, – отозвался де Сойя. – Мы пойдем к точке перехода с ускорением 2g, чтобы у нас было время отдохнуть перед новым прыжком.

Радаманта Немез поежилась – очевидно, при мысли о смерти, которая им вновь предстояла. Бросила взгляд в иллюминатор, посмотрела на обзорные экраны и спросила, словно желая сменить тему:

– Неужели река не замерзла вместе с атмосферой?

– Думаю, она течет подо льдом, – произнес сержант Грегориус, внимательно наблюдавший за новичком. – Ледник укрывает ее от вакуума.

Брови Немез поползли вверх.

– А на что похожа Роща Богов?

– Вы не знаете? – удивился Грегориус. – Мне казалось, о Роще Богов слышали все.

Радаманта Немез покачала головой:

– Я родилась и выросла на Эсперансе. Там в основном живут фермеры и рыбаки, которые не особенно следят за тем, что происходит на других планетах. Их не интересовала Сеть, не интересует и Орден. Они слишком заняты, главное для них – выжить, добыть средства к существованию…