Дэн Симмонс - Восход Эндимиона

Сделав сальто, она приземляется на ноги в пяти метрах от сломанных перил. Мне ни за что не оттеснить ее к краю, не спихнуть мне ее в пропасть. Она просто не примет мои правила игры.

Подняв кулаки, я бросаюсь на нее.

Немез вскидывает левую руку снизу вверх, как ковш экскаватора, чтобы одним ударом выпустить мне кишки. Проскользив на подошвах, я останавливаюсь в миллиметре от смерти, а она замахивается правой рукой, собираясь разрубить меня надвое, но я разворачиваюсь на пятке и что есть силы лягаю ее ногой в плоскую грудь.

Немез, рыча и лязгая зубами, впивается мне в ногу. Ей удалось оттяпать каблуки и подошвы ботинок, но на мне – ни царапины.

Восстановив равновесие, я снова бросаюсь вперед, хватаю ее левой рукой за правое запястье, чтобы она своей косой не освежевала мне всю спину вдоль хребта, подступаю поближе и вцепляюсь ей в волосы. Она лязгает зубами прямо у моего лица, брызжет желтым заменителем то ли слюны, то ли крови. Я отгибаю ее голову назад, мы кружимся, словно в исступлении танца, вцепившись друг в друга мертвой хваткой, но ее короткие гладкие волосы вырываются из моих пальцев.

Снова ринувшись на нее грудью, я впиваюсь пальцами в ее глазницы и надавливаю всей тяжестью.

Голова ее запрокидывается: тридцать градусов – сорок – шестьдесят – ее позвоночнику давно пора с хрустом переломиться – восемьдесят – девяносто. Ее шея отогнута назад под прямым углом к туловищу, стеклянные глаза холодят мои скрюченные пальцы… вдруг губы ее растягиваются в сатанинской ухмылке, и зубы впиваются мне в руку.

Я выпускаю ее.

Она бросается вперед, словно выброшенная чудовищной пружиной. Когти впиваются мне в спину, разодрав правое плечо до кости и заскрежетав по левой лопатке.

Я пригибаюсь и обрушиваю на ее ребра и живот град коротких, жестоких ударов. Два – четыре – шесть быстрых попаданий, нырок вперед, моя макушка упирается в ее истерзанную, маслянистую грудь. В ее груди что-то звякает, лопается, и на меня льется желтоватая жижа.

Она пронзительно вопит – словно пар со свистом вырывается из треснувшего автоклава – и обрушивается опять, рассекая воздух сверкающей косой.

Я отскакиваю. Три метра и до отвесной скалы, и до карниза, где стоит Энея.

Немез размахивает локтем, ее предплечье как пропеллер, как свистящий стальной маятник. Теперь она может загнать меня куда угодно.

Я снова отскакиваю, клинок вспарывает ткань моего комбинезона чуть выше пояса. На сей раз я прыгаю налево, поближе к скале, подальше от карниза.

На мгновение Энея остается без защиты. Я больше не преграждаю чудовищу дорогу к ней.

Вот в чем слабость Немез! Готов поспорить на что угодно… даже на Энею… эта тварь – запрограммированный хищник. Добыча совсем рядом – она не сможет не прикончить меня.

Немез разворачивается направо, оставляя за собой возможность метнуться к Энее, но продолжает гнать меня к скале, размахивая косой, чтобы снести мне голову одним ударом.

Споткнувшись, я падаю влево, подальше от Энеи, и качусь по дощатому настилу, дрыгая ногами.

Немез нависает надо мной, широко расставив ноги. Заносит руку-косу над головой, испускает рык и обрушивает ее вниз.

«Корабль! Приземляйся на платформу. Быстро! Без рассуждений!»

Успевая выдохнуть, я подкатываюсь под ноги Немез. Ее смертоносная рука вонзается в крепкие доски там, где только что была моя голова.

Я под ней. Клинок ее предплечья вязнет в плотной древесине. Несколько мгновений она стоит согнувшись, пытаясь достать меня когтями и не имея возможности упереться левой рукой, чтобы высвободить правую. И тут нас обоих накрывает тень.

Когти полоснули меня слева по голове, почти оторвав ухо, до кости располосовав щеку и чудом не вскрыв сонную артерию. Я упираюсь правой ладонью ей в подбородок, стараюсь отпихнуть. Но она сильнее.

Сейчас на карту поставлена моя жизнь. Немез до сих пор не освободилась, но этоей на руку – мне не ускользнуть.

Тень надвигается. Еще десять секунд, не больше.

Отмахнувшись когтями, Немез выдергивает лезвие из помоста и резко выпрямляется. Она переводит взгляд налево, туда, где стоит Энея.

Я откатываюсь от Немез… от Энеи… Цепляясь за холодный камень, поднимаюсь на ноги. Правая рука не действует – в последнюю секунду когти перерубили сухожилие, – и я левой рукой выпутываю из обвязки страховочную веревку – остается только надеяться, что она еще цела, – и пристегиваю карабин к петле крюка. Он клацает, как защелкнувшиеся наручники.

Немез разворачивается влево – я ее больше не интересую, – ее черные стеклянные глаза прикованы к Энее. Моя любимая не двигается.

Корабль приземляется на платформе, отключив генераторы ТМП, как и было приказано, всей тяжестью наваливаясь на доски под жуткий хруст сминаемого павильона Правильного Самоуглубления. Архаичные стабилизаторы занимают всю площадку, едва не придавив Немез и меня вместе с ней.

Глянув через плечо на черную громаду нависшего над ней корабля, Немез приседает, чтобы прыгнуть к Энее.

Мгновение мне кажется, что бонсай-кедр выдержит… что платформа даже крепче, чем предполагалось по расчетам Энеи и моим наблюдениям… но тут, под ужасающий стон и скрежет расщепляющегося дерева, вся платформа Правильного Самоуглубления отделяется от склона, увлекая за собой изрядную часть лестницы.

Корабль опрокидывается, и стоявшие на балконе люди беспорядочно валятся внутрь.

«Корабль! – хриплю я в ларинг. – Парить!» И снова переключаю внимание на Немез.

Платформа уходит у нее из-под ног. Она прыгает. Энея стоит неподвижно.

Если бы не ускользающая из-под ног платформа, Немез непременно допрыгнула бы. Она чуть-чуть не долетела, совсем немного, не дотянула… ее когти скребут по камню, высекая искры, и находят зацепку.

Платформа рушится в бездну, кувыркаясь и разваливаясь на лету. Обломки градом сыплются на главную платформу.

Немез отчаянно старается удержаться на гладком камне, цепляясь за него руками и ногами, всего в метре от моей любимой.

У меня в запасе восемь метров страховки. Более или менее работоспособной левой рукой я протравливаю несколько метров веревки, скользкой от крови, и обеими ногами отталкиваюсь от скалы.

Немез уже подбирается к краю карниза. Всадив когти в расщелину, она подтягивается, выгнувшись дугой, как опытный скалолаз, преодолевающий отрицательный уклон. Она скребет ногами по камню, подталкивая себя все выше и выше. Она хочет перебраться через край и броситься на Энею.

Качнувшись от Немез, я отталкиваюсь от вертикальной скалы, израненными босыми ногами ощутив холодную гладкость камня. Веревка, от которой зависит моя жизнь, изрезана в схватке, она может оборваться в любую секунду.