Аллан Коул - Армагеддон. Книга 1

Будь его воля, он, без сомнения, выбрал бы смерть в огненном облаке. Смерть в один миг с остальными членами экипажа и червеобразными гуманоидами.

Но судьба распорядилась иначе! Последнее заклинание спасло моторному бесу жизнь – даже против его воли.

Грамотно, чётко составленное заклинание сработало автоматически, уже без контроля и поправок. Образовавшимся при встрече двух волн вихрем моторного беса вслед за Билли вышвырнуло из корабля в открытый космос. Языки пламени лизнули красную чешую бесовской кожи, но Старый Чёрт не обратил внимания на боль.

Его внимание, его чувства были поглощены ужасным видением.

Галлюцинация?

Реальность?

Сказать наверняка он бы не мог… но ему показалось… что где-то неподалёку… совсем рядом, но почему-то в иной вселенной мелькнуло что-то огромное, пугающее… Эта тень, это существо простиралось… О Мать-Судьба, оно простиралось дальше самого далёкого далёка… Оно было всем, было во всём и одновременно – ничем и ни в чём… Оно было… Словно великая тьма разверзлась перед Старым Чёртом. Никогда раньше за всю его долгую бурную жизнь Старому Чёрту не доводилось встречаться или даже слышать о создании такой невероятной силы и могущества. А теперь оно оказалось рядом, рукой подать… Нет, пожалуйста, не надо так близко… Моторный бес вдруг отчётливо понял, что этому существу, этой силе ничего не стоит разорвать его на куски одним мимолётным взглядом чудовищных глаз. Старый Чёрт успел подумать: «Ну нет, с меня хватит!»

Он не хотел смотреть, но не мог не видеть, как начинают поворачиваться гигантские глаза… Он всем телом ощущал каждое движение великана… всё ближе и ближе… Бежать? Но куда?..

Старый Чёрт потерял сознание.

А тренированное офицерское сознание Игоря оставалось, увы, абсолютно ясным.

Между пуском и попаданием пролегла на глазах утончающаяся тень – как между мыслью и действием. Поначалу ещё есть немало возможностей подать команду «Отмена», но с того момента, когда голос призрака смерти врывается в шлем со злорадно-бесстрастным: «Эх, командир!» – изменить уже ничего нельзя.

Отмена невозможна.

Финал один: конец всех концов, финал всех финалов.

В последний момент Игорь увидел всё, всё понял и осознал. Такого он не мог представить и в самом кошмарном сне. Он ясно различил каюты с мирными, ни в чём не повинными пассажирами. Одни спали, и это спасло их от предсмертного мгновения ужаса. Другие ещё не уснули и успели познать отчаяние неминуемого приближения конца. Игорь был готов поклясться, что слышал их крики, разносящиеся по изгибам, коридорам и силовым дугам гиперпространства. Хотя, разумеется, это было абсолютно невозможно.

Затем воображаемые – или реальные? – крики оборвались, погасла вспышка на экране, и в шлеме стало темно и тихо. Как в космической пустоте.

Молчание нарушал лишь издевательский хохот Чивайста, которому было абсолютно наплевать, что произошла трагическая, непоправимая ошибка. Чем больше угроблено мягкокожих, тем лучше чувствует себя воинственный призрак смерти. А если кому-то что-то не нравится, что ж, с Чивайста взятки гладки. Команда «Пуск» была дана, отмены не последовало, коррекцию произвёл он сам, – в такой ситуации никаких дополнительных запросов или указаний не требует ни один самый гуманно-идиотский устав.

– Прямое попадание, командир! – Чивайст захлёбывался от смеха. – Отличная работа. Жаль, если ошибочка вышла с тем, куда мы вмазали, а то бы светила нам такая премия – закачаешься!

В этот момент подшлемное пространство заполнил шквал торжествующих голосов из командного пункта крепости. Победные возгласы перекинулись с командного пункта на залы дежурной смены, на кубрики и каюты экипажа, на все помещения станции. «Бородино» торжествовало победу. С монитора ободряюще улыбался Игорю сам главный колдун крепости, пребывающий в полной уверенности, что в этот момент в космосе догорают осколки сбитого американского ударного крейсера, коварно подкрадывавшегося к русской станции.

Только сейчас Игорь осознал, что во всей космической крепости он – единственный (по крайней мере, из людей) знает, что случилась непоправимая трагедия.

Он сорвал шлем, мгновенно подхваченный и унесённый к потолку магнитным полем. Всё кончено, и всё ясно. Надежды, что всё случившееся окажется сном или галлюцинацией, – никакой.

Игорь невидящими глазами смотрел на панель управления пусковым пультом. Сердце бешено билось, тело колотила дрожь и скручивали судороги. Пот лил ручьём, словно тело пыталось смыть с себя грех души и разума.

Одна мысль молнией пронзала мозг офицера, повторяясь снова и снова.

Что я наделал? Что мы наделали?! Будь я проклят!

Будильник безжалостно задребезжал без двадцати семь. Антикварный будильник – дорогая механическая игрушка. «Чистая механика! Никакой электроники, никакой магии!» – нахваливал продавец.

Именно поэтому она и купила эту экстравагантную штуковину. Как часы такая рухлядь практически бесполезна. Механизм убегал за сутки на час вперёд, заставляя хозяйку проделывать в уме сложные математические вычисления каждый раз, когда было нужно заводить будильник.

В ответ на дребезжание ржавеющего звонка послышался сонный голос:

– Да, да, да… ещё немного… чуть-чуть… сейчас встану…

Одеяло было немедленно натянуто поверх копны золотых волос, разбросанных по подушке. Рядом с женщиной на широкой кровати никого не было. Уже давно. Много лет.

Вновь задребезжал будильник. Не зазвонил, а именно задребезжал, издавая звуки, способные (если верить всё той же рекламе) «пробудить мертвых и поднять их из могил, словно зовом труб Страшного суда».

У владелицы будильника Тани Лоусон была возможность убедиться, что рекламные агенты и проспекты иногда говорят правду, одну лишь правду и ничего, кроме правды. В случае с будильником именно так и получилось.

– Чёрт побери! Подъём, тётка! – убеждала себя не желающая просыпаться женщина. – Вставай, вставай… А какой всё-таки был сон… вот бы досмотреть. Да и вставать вовсе не так обяза…

Словно почувствовав опасность бунта, будильник заскрежетал в третий раз. Таня смирилась и с мыслью: «Долг зовёт» – отбросила одеяло. Ей предстояло спасать планеты и цивилизации, расследовать преступления межпланетной мафии, а также предстать перед глазами зловредного начальства. Начальства, зловредного уже одним тем, что оно не скрывало своих чувств в отношении опаздывающих на службу офицеров полиции Объединённых Планет.

Таня протянула руку и нащупала на столике пульт дистанционного управления некоторыми электронными устройствами её квартиры. Одна из кнопок пульта была отмечена полоской бумаги с надписью: «Утро». Буквы были написаны от руки, а бумажка прикреплена к пульту прозрачной клейкой лентой. В комнате послышалось лёгкое жужжание, и ставни на окнах распахнулись. Серый предрассветный свет вполз в комнату, смешиваясь со светом, который отбрасывали лампы.