Аллан Коул - Армагеддон. Книга 1

Медленно-медленно подкрадывался к дверям майор Прожогин, едва заметно было его движение к цели. Про себя он мысленно повторял:

«Ну, иди сюда, иди же… Иди, враг мой, ко мне, иди…»

Дэвид ввел себя в боевой режим на полную мощность. Энергетические разряды пробегали по его нервам, странное, давно забытое чувство, похожее на радость, заставляло кровь бурлить в венах. Давненько Дэвид Келлс не встречал достойного противника. Лишь дважды за тысячу лет ему доводилось напрягать все свои знания, умения и инстинкты, вступая в бой с первоклассными бойцами из России, принадлежащими к воинскому братству Церкви Меча. Тот факт, что из обоих этих столкновений Дэвид вышел живым, хотя и тяжело раненным, составлял немалую часть легенды, повествующей о подвигах Келлса и размещённой на стереоэкране рядом с голограммой самого героя в Зале Славы корпуса «Одиссей».

Знал Дэвид Келлс и о двух других стычках с Церковью Меча, закончившихся поражением американцев… Неожиданно ему в голову пришло, что победить его сослуживцев мог тот самый парень, что затаился сейчас за переборкой госпитального отсека. Адреналин, смешанный с эндорфинами, хлынул в вены и мозг Келлса. Какой случай, чтобы нарушить глупое равновесие!

«Теперь счёт будет три-два в нашу пользу. И сделаю это я», – восторженно думал Дэвид.

Его чувства были так напряжены, что он без труда улавливал бесшумное прикосновение ноги к плазмоцементному полу.

Враг был всего в нескольких футах от Дэвида. Подкрадывался он из мёртвой, непросматриваемой зоны, что не мешало «Одиссею» ощущать его приближение сквозь стену, отделяющую палату Билли Иванова от больничного коридора.

Дэвид чуть сдвинул оружие в сторону, прикидывая целесообразность и эффективность выстрела сквозь переборку.

Влад колебался. Лучшим решением проблемы казался бросок ручной осколочной гранаты, которая превратила бы противника в разбросанные по палате клочья мяса.

Но тогда погибнет и мальчишка.

Как и Дэвид, Влад не имел ни малейшего желания убивать детей, и в особенности – этого. Если Билли Иванов погибнет прежде, чем мадам Лоусон снимет с него показания, оправдаться перед американцами будет практически невозможно. Ханжеские вопли о «маленьком страдальце» заглушат последние доводы разума, и мир сгинет в пламени войны вслед за злосчастным «Холлидеем Первым».

Вот если бы в палате не было ребёнка… Хотя даже в этом случае Влад не воспользовался бы гранатой без крайней необходимости.

Нет. Тут особый случай. С этим противником нужно встретиться лицом к лицу, посмотреть ему в глаза – разумеется, выражаясь фигурально. А ещё лучше – убить его собственными руками, сойдясь врукопашную… Впрочем, на такое удовольствие рассчитывать особо не приходилось.

Скорее всего закончится всё очень быстро.

Один выстрел. Самое большее – два.

Влад замер в нескольких дюймах от двери. Он согнулся, сжался, как пружина, готовая, распрямившись, совершить отчаянный бросок.

Дэвид решил не рисковать – не открывать огонь сквозь стену. Если русский будет всего лишь ранен, то его ответный выстрел может зацепить ребёнка. Конечно, Дэвид уже поговорил с ним, вызнав всё, что нужно, но для пользы расследования Билли Иванов должен оставаться в живых до самого конца.

О'кей! Ну ты, русский сукин сын, покажись-ка мне!

А там мы с тобой сыграем!

Давай… Давай же…

Чёрная молния. Да, словно чёрная молния мелькнула в дверном проёме. И, как и положено молнии, обгоняющей гром, сверкнула она в абсолютной тишине.

Без всякого предупреждения тёмный силуэт пересёк дверной проём.

«Очень неплохой прыжок. Даже для такого бойца», – успел оценить Дэвид.

Но прежде он выстрелил.

Влад ракетой бросился вперёд. Прыжок был настолько стремительным, что в момент пересечения дверного проёма тело Прожогина представляло собой лишь узкую горизонтальную полосу – молнию, то есть быстро движущуюся, трудную для наведения цель.

Он успел сотворить заклинание – многократно отработанное и отрепетированное на тренировках надёжное боевое заклинание, которое должно было заставить противника моргнуть в нужный момент, дать Владу лишнее мгновение, ничтожную долю секунды, а большего ему и не требовалось.

Заклинание было отражено.

Да, американец действительно был достойным противником.

Проносясь, практически пролетая мимо двери палаты, Прожогин успел разглядеть в помещении больничную кровать со спящим ребёнком, мерцающее лампочками медицинское оборудование и главное – пригнувшегося в углу человека с оружием на изготовку.

Раздался резкий сухой хлопок – противник выстрелил. Одновременно открыл ответный огонь и Влад.

Что-то тяжело ударило в ногу, но траекторию прыжка сбить уже не успело. Влад приземлился, сделал кувырок с разворотом, чтобы перейти в контратаку. Боли в ноге он не чувствовал, обратив внимание лишь на некоторую неловкость в движениях. Широкая улыбка расплылась по физиономии майора, когда он понял, что не ранен, а в результате попадания пострадал лишь сапог, с которого был отстрелен каблук.

Противник промахнулся!

Оставалось лишь молиться, чтобы самому Владу повезло больше.

Дэвид почувствовал, как его руку опалило пламя выстрела, и злорадно усмехнулся. Его противнику чудовищно не повезло: он промахнулся, да и вообще здорово проиграл в результате всей этой комбинации.

Впрочем, Дэвид тоже промахнулся, хотя в какой-то момент ему и показалось, что он прострелил русскому ногу. Но, судя по звуку, противник завершил прыжок лихим акробатическим этюдом, что свидетельствовало, что он цел и невредим. Но теперь он не был в мёртвой зоне и не мог беспрепятственно подкрадываться. Переборка больше не будет прикрывать его до последних мгновений.

Самое главное – теперь Билли был на достаточном удалении от линии огня.

А кроме того, оставался открытым путь к отступлению.

Однако не следовало забывать и о потере одного из преимуществ Дэвида. Сменив позицию и оказавшись по другую сторону от дверного проёма в более широкой части коридора, противник приобрёл большую свободу маневра. Оружие у него, похоже, не менее качественное и мощное, чем у Дэвида. Интересно, захочет ли русский ванька-встанька открыть огонь вслепую, испепеляя всё вокруг в надежде зацепить и противника. Судя по тому, что знал Дэвид о Церкви Меча, о её воинах, такого ждать не следовало. Скорее всего русский предпочтёт дуэль, а то и рукопашную схватку. Разумеется, цель у него будет точь-в-точь такая же, как и у самого Келлса, – уничтожить противника.

Обмен пленными между Церковью Меча и корпусом «Одиссей» – такое ни в кошмарном сне, ни в пьяном угаре не привидится.