Алексей Бессонов - Змеи Эскулапа

В пяти лонах от костра зашуршали ветки, и из леса выбрался очень странный человек, выглядевший, наверное, даже более уставшим, чем они все.

Халеф никогда не видел таких людей.

Ростом он едва достал бы ему до плеча, но был широк в плечах и вообще, по всей видимости, превосходно развит физически, более того – глядя, как он двигается, Халеф подумал, что загадочный пришелец несет свое массивное тело с необычайной легкостью, будто бы танцуя. У незнакомца было узкое белокожее лицо с большими темными глазами, подведенными кругами давней усталости, густые почти черные волосы свободно падали на плечи. Он был одет в лоснящийся черный комбинезон и совершенно удивительные сапоги, доходившие ему едва не до паха, на широком поясе справа висела какая-то треугольная сумка, а слева – ножны, из которых торчала рукоять широкого тесака.

Обведя замерших от изумления людей острым взглядом, мужчина остановился, коротко улыбнулся и повернулся к Ингру, после чего произнес длинную непонятную фразу.

– Что? – не понял тот.

Незнакомец виновато заулыбался, махнул рукой и принялся шарить у себя на груди. Рука Ингра потянулась к висевшему на ремне автомату. Тогда человек в черном повторил свою фразу – и все увидели, как Ингр, выпучив от ужаса глаза, присел на трухлявый пень.

– Как это пропал? – недоуменно переспросил Даль. – Что значит пропал? Не вернулся из вылета?

– Похоже на то, что он попал в грозу, полковник…

– Ну и что? Вы хотите сказать, что катер не перенес дождика?

– В него ударила молния, полковник. Причем, как мы подозреваем, ударила она в единственное уязвимое место – главный процессор управления. То есть на ручном он, пожалуй, мог бы посадить свою машину, но во-первых, доктор Огоновский не был профессиональным пилотом, а во-вторых, сажать ее в горах, по сути некуда…

– Но вы хотя бы определили его координаты?

– Нет, – офицер наведения горестно вздохнул. – Еще в полете выяснилось, что у него не отвечает радиобуй…

– А резервный маяк? Черт возьми, там все системы продублированы!

– Пока ничего, полковник. Мы попытаемся определиться, исходя из его последних координат, то есть той точки, откуда последний раз шла телеметрия, и немедленно начать поиски, но…

– Что у вас все время одни «но», майор? Говорите толком! Как вы угробили мне парня?

– Там горы, полковник, понимаете? И, как я понимаю, горы очень высокие. Ущелья, долины… его трудно будет найти.

– Я поверю в его смерть только тогда, когда вы доставите мне труп. А пока – ищите! Можете приступать, майор. О результатах доложите утром.

Вальтер Даль проводил печальную спину офицера долгим раздраженным взглядом и, морщась, откинулся на спинку кресла. Ему нравился этот спокойный и деловой док, который вызвался лететь на разведку и успел-таки выполнить все свои тесты – ремкоманды уже проходили положенную им вакцинацию уни-штаммом, чтобы начать ремонтные работы снаружи корабля. Даже если парень и загнулся – жаль, черт возьми, но чего на свете не бывает, – надо постараться его найти, теперь это – дело чести, в таких ситуациях Флот, как правило, не отступает… тем более, что внутренний голос, которому Вальтер Даль давно привык доверять больше, чем иным людям, упрямо твердил, что майор Огоновский жив и где-то бродит: замерзший, голодный и, наверное, чертовски злой.

К тому моменту, когда майор Огоновский спустился к вожделенному лесу, он немного замерз от пронзительного горного ветра, изрядно проголодался и почти перестал материть проклятую грозу, чертову старую технику, медицинскую службу Флота и себя, несчастного и неуклюжего. В сложившейся ситуации плюсом было одно лишь обстоятельство, а именно то, что гравитация, по его субъективным ощущениям, была здесь процентов на пять-семь меньше привычного ему «единичного» уровня, и это здорово облегчало жизнь.

Сам не зная почему, Андрей не стал углубляться в лес, а пошел вдоль его края, поглядывая на мелькавшие меж ветвей близкие серые скалы. Он надеялся, что дальше начнется спуск в долину, где его будет легче обнаружить с воздуха. Он шел с полчаса, потом решился – остановившись, Андрей порылся в карманах и достал сигареты.

Но прикуривать не стал.

Налетевший ветер вдруг принес с собой совершенно отчетливый запах дыма. Удивленно закусив губу, Огоновский сориентировался по ветру и шустро двинулся вперед. Через десять минут он замер, глядя сквозь кустарник на достаточно странную группу людей в разнородной одежде, развалившуюся у костра, на котором что-то варилось в большом черном котелке.

Рядом с ними в полнейшем беспорядке валялись какие-то серые баулы и ящики, а также оружие. Огоновский рассматривал чужаков, раздумывая о том, кто может возглавлять эту странную банду. Выделялись трое: высокий и тонкий мужчина в плотном комбинезоне и коротких ботинках, точно так же одетая симпатичная девушка и молодой паренек, на котором красовались не совсем уместные здесь рыбацкие сапоги выше колен. Пораскинув мозгами, майор решил, что предводителем, скорее всего, является тот задумчиввый парень в комбезе. Андрей покрутил в пальцах сигарету, вернул ее обратно в пачку, взвел на всякий случай свой бластер и решительно вынырнул из кустов.

– Я был бы рад, если бы вы разрешили мне погреться у костра, – вежливо улыбаясь, произнес он.

– Ойе? – не понял парень в комбинезоне.

Ах ты черт, подумал Андрей, где же у меня включается этот чертов транслинг? Хоть он был исправен…

Махнув рукой, он распахнул нагрудный клапан и принялся нашаривать нужный сенсор на аппарате. Мужик в комбинезоне погладил висевшую на бедре короткую черную пушку, но – машинка уже заработала.

– Я страшно устал, – начал Огоновский, – и был бы вам очень благодарен, если бы вы позволили мне погреться у вашего костра.

Парень, на которого он смотрел, выкатил глаза так, что они едва не вылезли из орбит, и молча сел на оказавшийся за его задницей пенек.

– Не переживайте, – быстро проговорил Андрей, – с головой у вас все в порядке. Это у меня техника такая. Автоматический переводчик, действует прямо вам в мозги… все нормально, я совершенно не агрессивен и вообще не опасен.

– Да? – очумело поинтересовался Ингр. – А кто вы такой? Я никогда не видел… таких как вы.

– Ой, это долгая история. Так можно мне присесть? Я не буду просить у вас еды, у меня есть своя, просто я спускаюсь с гор и очень устал…

Видя, что непонятно бледный и почти трясущийся Ингр разговаривает с черным крепышом на мариш, а тот отвечает ему на своем, совершенно незнакомом языке, Халеф испытал странное беспокойство. Остальные, кажется, ничего не поняли, для них вышедший из леса мужчина был просто каким-то путником и не более. Но Халеф бен Ледда позвоночником ощущал, что здесь что-то не так: это было очень странно, но на него прямо давила некая чужеродность, и главное, неуместность черного пришельца. Он не должен был здесь оказаться! Халефу казалось, что где-то там, очень далеко отсюда, лопнула и поползла давно сотканная ткань мироздания, и он, этот загадочный тип, выбрался из мглы образовавшегося разрыва.