Алексей Бессонов - Стратегическая необходимость

– Что с Ружером? У меня на «диспе» он вроде как жив.

– Его уже забирают.

– Ты не знаешь, чем это его так?

– Какое-то имперское дерьмо. Наше счастье, что оно не слишком свежее. Две ракеты вообще не пошли за целью, третью он кинул, но остальных, как видишь, хватило.

– У них там что, целая батарея была?

– Да нет, похоже, просто залповая установка. Для пущей вероятности. Ты еще не слышал, что там с нашими пацанами?

– Эйк, ты вниз смотрел? У них там гуляш с гарниром…

– Воздушные цели поражены, подполковник Ружер поднят на борт машины пять двенадцать, его состояние в норме. Обстановка сто.

– Передайте Ружера медикам. Где Чечель?

– В настоящий момент … командир, я вижу канал полковника Рауфа!

– Командир! – это был уже Моня. – Раф живой! Его просто завалило всяким дерьмом, и видимо, заэкранировало. Он без сознания… переломы… но жив, сукин сын!

– А… Лемфордер? – Ланкастер резко повернулся, отыскивая глазами Чечеля с его санитарами – трое рылись в обломках катера с противоположной стороны, а начмеда он не видел с самого приземления.

– Лем был в катере… Я здесь, возле бура.

Сунув то, что он выковырял из сожженной земли, в набедренную сумку, Виктор бросился к поваленному комбибуру. Вблизи замысловатая конструкция выглядела совсем странно: не просто руины, а дикое, обессмысленное переплетение винтом свернувшихся опор, под которыми лежало некогда цилиндрическое тело рабочего органа. Вокруг валялись какие-то рваные щиты, обгорелые пластиковые панели и кабеля. Чечеля он увидел сразу, едва приблизился – врач стоял на коленях над недвижным телом в распахнутом бронекомбинезоне. Шлем начальника штаба валялся рядом, овальная головка сканера, расположенная почти на макушке, была разбита, забрало покрыто маслянистой копотью.

– Как он?

– Не лучшим образом… но жить будет, раз целый, да еще и дышит. Разрыв селезенки, внутренние кровотечения, куча переломов, зато череп цел, хотя по башне его приложило крепко. Мы его под кучей дерьма нашли, потому и сигнала не было: от потрохов шлема вообще мало что осталось. Голову-то он спас, но вся энергосистема в клочья, «тактика» еле дышала, хорошо, чтоб на пять шагов. Там, кстати, один рядовой почти как новенький, только руку оторвало – он у меня в катере. Но говорить с ним без толку.

– Ты что, не можешь вывести его из шока?!

Чечель выпрямился и сделал знак санитарам забирать Рауфа в машину.

– Я могу собрать тебя по кусочкам… как ты знаешь. Говорить не о чем. Ракетный удар из темноты – и все. Сколько ракет, с какого азимута – ничего он не видел.

– Но ракеты видел?

– Ну, он так полагает, что ракеты. Говорит даже, что с воздуха. С какого, спрашиваю, воздуха?! Сверху, говорит, из темноты. Как так, зачем-почему – ни хрена не видел, шарахнуло, и все. Сразу все. Причем шок ему, конечно, «доктор» купировал тут же, то есть видеть должен был.

– Ну, и?

– Говорит, видел один залп, сразу уничтоживший катер, а потом – просто огонь и его аж в скалу впечатало.

– Если с воздуха, как они могли прозевать птиц? Тут только что двух сбили… на одной ракеты были… нет, я совсем ничего не понимаю. Зенитная ракета не наведется на наземную цель. Попасть можно только в том случае, если бить прямой наводкой, то есть в пределах визуального обнаружения цели. Берем высоту… хорошо, имеем удаление километров в десять, – световое пятно тут было огромное, но как же они их не увидели? Хотя… о черт, это совсем меняет дело…

– Мы теперь никогда не узнаем, сколько времени на катере не работал сканер, – медленно произнес Чечель, глядя на обломки. – Но я предполагаю, что птицы – если это действительно были птицы с зенитными ракетами – вышли на дистанцию прицеливания именно в тот момент, когда он сдох.

– То есть ты хочешь сказать, что… нет, невероятно.

– А по-моему, именно так все и было. Либо мы должны признать, что у бородатых завалялись не только зенитные, но и противотанковые тактические комплексы, способные хватать среднеразмерные наземные цели по азимутальной наводке с приличных расстояний, либо получается, что они пересекли границу именно в тот момент, когда сдох сканер. На какую дальность он должен был работать?

– Рауф ворчун, но он всегда пунктуален – ночью пять километров. Проклятье, я должен подумать…

– Ты опять говоришь меньше, чем знаешь! – возмутился Чечель.

– Я не знаю, я только думаю, – проворчал Ланкастер, направляясь к своему катеру. – Давайте смотреть картинку орбитера, – сказал он своим операторам, забравшись в кабину. – БИЦ! Барталан, включай запись, а то за три минуты полета я так ничего и не успел понять.

– Зато я уже успел, – хмуро отозвался начальник разведки. – Хреновые у нас дела, командир. Мы тут не одни такие умные.

Генерал-коммодор Ронни Ди Марцио раскурил наконец свою сыроватую сигару и подумал, что в следующий раз он точно вышвырнет ко всем чертям горшок с проклятым папоротником, что стоял возле окна. От растения исходил приторный аромат, неизменно вызывавший у него тошноту, но деваться было некуда – ублюдок Генри проводил свои любимые брифинги только здесь, в многократно защищенной от прослушки и любых «наводок» зале на последнем этаже отеля «Симонэ». Сегодня на Совете Трех присутствовали двое посторонних – сенатор Блиммер, рослый мужчина с выкрашенными в фиолетовый колер волосами и невинным голоском кастрата, и представитель разведки ВКС легион-генерал Годар.

– А! – вдруг вспомнил Ди Марцио и, пригнув голову, негромко обратился к сидящему рядом вице-маршалу Эйгену Керсу. – Доклад группы Коржа у него будет целиком?

– Наконец-то – да, – так же тихо ответил Керс. – Он сказал мне еще сегодня утром…

Договорить он не успел: в зале совершенно неожиданно для всех – никто, кажется, так и не уловил тот момент, когда он просочился через двери, – возник вице-маршал Шер. Никто его не приветствовал, лишь сенатор как бы задумчиво прищурил свои узкие глаза и наклонил на бок голову, рассматривая высокого, нескладного мужчину в потасканном зеленом костюме. На ногах у него были совершенно идиотские желтые туфли, сильно стоптанные вовнутрь, и любой случайный взгляд останавливался прежде всего на них, не фиксируясь на лице. Всем, кто его знал достаточно близко, Генри Шер, глава Сообщества Стратегических Служб Конфедерации, казался, по меткому выражению его покойного начальника, «сотканным из лжи и фантазий». Сам же Шер неоднократно повторял: «Окружите себя ложью, нелепостями и непристойными слухами – и никто никогда не узнает правды.»

Лицо вице-маршала выглядело не слишком примечательным, если не считать противоестественно высокого лба с ранними, не по годам, морщинами. Лоб он, как правило, маскировал под шляпой, а глаза – серые, постоянно бегающие по сторонам, словно бы не способные к фиксации на каком-то определенном объекте, прятал за темными очками.