Тимофей Царенко - Полимерные крылья [СИ]

Звёздочка бросила на меня полный растерянности взгляд. Её мутило при виде размазанных Бульдогов, которые ещё конвульсивно дёргали конечностями.

– Так, народ, если что, отдайте мне зубы этих уродов! Я свой девушке обещал бусы! – и улыбку, как можно более безумную. Теперь внимание толпы переключилось на меня.

Феликс, конечно, во всякую магию не поверил, и уже был у основания той самой башни, с ним увязалась толпа народу.

– Босс, чисто! Тут никого не было! – закричал тот, кто добрался первым. – Тут спрятаться негде, всё на виду.

– Мистика… – Феликс уже с откровенным страхом посмотрел на Эльзу.

Я знал об одном невидимом роботе, но решил скромно умолчать об этих не сильно важных подробностях.

– Так можно мне зубы? Законный трофей, между прочим!

И тут раздался грохот. Просто неимоверный, от которого захотелось зажать уши и свернуться калачиком. Звук, кажется, шёл одновременно со всех сторон.

Он утих, оставляя только едва различимый свист. А потом пришёл голос.

– ЛИСТОПАД! ВЫ ТАМ СОВСЕМ ОХРЕНЕЛИ? ДОМОЙ, ЖИВО! САЙ, ЭЛЬЗА, НЕМЕДЛЕННО!

Трубный глас Долорес узнали все. А тем, кто не узнал, тому объяснили. Мы с Эльзой только беспомощно переглянулись. И наперегонки побежали в жилой модуль. Мама каким-то образом смогла подключиться к тревожной сигнализации города и очень громко, на всю станцию, позвала нас домой.

Потому мы даже не стали переодеваться. Я сунул в карман золотую карту, её протянул мне Феликс, который выглядел так, будто увидел живого мертвеца. На границе зоны мы взяли пару велосипедов, и помчались домой по улицам города.

– Эльза, что будем врать? – меня трясло от адреналина и ужаса. Я пытался вспомнить, сколько неписаных правил мы нарушили. Получалось, что все. Мы приняли участие в гонке Самоубийц. Наш договор с родителями гласил, что мы ни при каких условиях не должны ставить на кон свои жизни. Особенно на потеху толпы. Мы пролили кровь, первыми. Там, на трассе, и ещё Крег… Мы убили кучу народа! Мы привлеки внимание, мы сделали так, что нас все хотят убить, мы…

Единственное правило, которое мы не нарушили даже краем – это правило о кровосмешении. Эта мысль не то чтобы сильно успокаивала.

– Знаешь, Рыжий, я, типа, ни о чём не жалею. Это была замечательная жизнь! – Звёздочку трясло от ужаса, а ещё она то и дело начинала хихикать.

– Чёрт, а ты что скажешь напоследок? – я вспомнил, что мы в этой истории, собственно, не по своей воле.

– Человек Саймон я изучил ваш социум твоя задача сейчас рассказать всю ситуацию без утайки.

– Чего? – это Эльза.

– Говорите правду.

В итоге тот путь, что занял у меня двое суток, мы проделали за два часа.

В общине было… людно. Сейчас почти все обитатели центрального парка собрались на площадке у озера. Люди расступались перед нами, и мы ловили на себе сотни нечитаемых взглядов. Видимо, все ждали решения Долорес. И потому для общины мы находились на границе жизни и смерти.

На пороге маминого дома мы с Эльзой остановились, обменялись встревоженными взглядами, а потом я поцеловал Звёздочку. Вроде как, прощался. Так, держась за руки, мы и вошли в дом.

Мама стояла у окна и смотрела на озеро. Она бросила на нас короткий взгляд.

– Садитесь!

Ни еды, ни воды она нам не предложила. Когда мы исполнили команду, мама повернулась на месте, положила руки на спинку стула и упёрла в нас тяжёлый, полный ярости, взгляд.

– Рассказывайте.

– Всё началось две недели назад, я нашёл квартиру с открытым балконом в районе третьей спицы…

И мы стали рассказывать историю последних дней. Поочерёдно дополняя друг друга. В какой-то момент из глаз мамы потекли слезы, а из взора ушла ярость, она ласково обняла меня, её тонкие пальцы перебирали мои волосы.

– Тише, тише, всё хорошо. Этот твой Чёрт, он нас сейчас слышит? Смотрит?

Я только кивнул, шмыгнув носом.

– Всё хорошо, мы что-то придумаем, мы что-то обязательно придумаем. Не переживай, Саймон, тебя всего лишь осенила тень древа жизни. Ты избранный, сынок!

Мама охватила своими ладонями моё лицо и заглянула в глаза. В её взгляде разгорался пожар экзальтированного восторга.

– Я счастлива, я так счастлива, что стала матерью пророка! Моё предназначение исполнилось! – и мама радостно заплакала.

А вот теперь мне стало, без шуток, страшно.

Конец первой книги