Кирилл Трофименко - Гнев солнца [litres с оптимизированной обложкой]

Следовало навестить Екатерину Долгополову. Она проживала на небольшой платформе, похожей на его, только в разы меньше, несколько километров южнее. Девушка была очень странной особой. Именно она в свое время была одной из первооткрывательниц некоторых особенностей псевдоводорослей. В гордом одиночестве обитала Долгополова в своем роскошном убежище, построенном на деньги, вырученные от премий за открытия. Здесь в былые, не такие уж и давние, деньки она устраивала экзотические приемы, которые славились на весь этот регион. Со временем, впрочем, вечеринки прекратились. Попросту стало некого приглашать, кроме двух-трех друзей. Остальные покинули эти места в поисках лучшей участи и в страхе перед надвигающейся катастрофой. В том, что она рано или поздно произойдет, никто уже не сомневался.

Поговаривали, что она сошла с ума, сделалась полнейшей наркоманкой и даже последовательницей религии обитателей планеты Пуриас, жители которой, в своем большинстве, предпочитали одиночество, считая это самоочищением, и временно воссоединялись только в периоды спаривания, которые, надо заметить, были не так уж и редки. Литвиненко предпочитал верить другому слуху. Дескать, в боях за Облако Радуги, где в схватках с расой Броди погибло около тридцати миллионов имперских солдат, свою смерть нашел и жених прелестной Екатерины. Сама она предпочитала на такие темы не распространяться. Да и шаткое перемирие с бродитами – людьми в облике медведей, которые обладают невероятной силой, было заключено уже довольно давно. Раньше они доставляли Империи много неприятностей, несмотря на то, что размножались с трудом, вследствие чего были не столь многочисленны.

Отвлекшись от этих мыслей, академик направился к своему катерку. От флайера в свое время он сразу отказался, заявив, что на этой планете можно доверять только древним механизмам. Однако портативный транслятор в своих немногочисленных поездках он предпочитал носить с собой. Тот барахлил похлеще стационарных Терминалов. Но его присутствие на борту катера как-то успокаивало. Молодой ученый спешил. Что-то подсказывало Михаилу, что у Долгополовой он может снова обнаружить Сапрыкина. Не тот был человек подполковник, чтобы уступать. В итоге так и оказалось – на борту платформы княжны они появились практически одновременно.

Екатерина Долгополова в скромном, но явно очень дорогом, темно-синем платье, плотно облегающем стройное, крепкое тело, удобно раскинулась в глубоком кресле кричащей оранжевой расцветки, закинув ногу на ногу в таких неуместных здесь бежевых туфлях на высоких каблуках. Она читала последний выпуск одного из модных имперских женских журналов. Академик обратил внимание, что выпуск был свежий и явно не планетарного происхождения. Как ни странно, ее Терминал давал сбой немного реже, чем у других. Молодая женщина с обычно распущенными длинными платиновыми волосами и ярко-зелеными глазами предпочитала читать глянцевые журналы, для чего приобрела в свое время редкую в здешних краях лазерную мини-типографию, которая позволяла изготавливать печатную продукцию любого формата. Машина подключалась к Терминалу, который имел в определенные промежутки времени (их уже практически не осталось) выход в галактическую Сеть. Оставалось только выбрать, какую печатную продукцию изготовить, и продвинутые технологии через пару минут преподносили ее на блюдечке.

На низком антикварном стеклянном столике (еще одно излишество!) перед ней стояли два бокала. Академик знал эту причуду – в одном чистый мартини, а в другом коктейль «Кровавая Мэри». Что ж, человек, большую часть времени находящийся в одиночестве, может позволить себе некоторые излишества. Особенно такие, которые по странному стечению обстоятельств оказывали на этой планете минимальный урон самочувствию.

– Господа, очень рада видеть вас вновь в моем скромном уединенном жилище! – воскликнула княжна. Говоря это, она смотрела только на Литвиненко, игнорируя подполковника.

Вошедшие мужчины не менее изысканно приветствовали даму.

– Ах, Миша, подполковник так перепугал меня своими ужасными рассказами. Подумать только, он настаивает, чтобы я покинула свое убежище! – прошептала Екатерина. Ее яркие, зеленые глаза горели лукавым огнем.

– Это жизненно необходимо, милая леди! Как же мы без вас на Фридзоне! – Сапрыкин включил все свое обаяние, которое, впрочем, не возымело действия.

– Фи! Такой трусишка! А еще кадровый военный! – насмешливо парировала Долгополова.

Подполковник вмиг посерьезнел и стал еще более суровым, чем обычно. Очень он не любил, когда с ним разговаривали подобным образом.

– Катя, будьте благоразумны! – поспешил вмешаться академик. – Когда Александр Владимирович со своим отрядом уйдет, нас, скорее всего, никто не сможет спасти в случае опасности, не знаю уж, какого рода.

– Нас? – девушка иронично осмотрелась. – Мне кажется я здесь совсем одна.

– Я останусь с вами! – с пылом воскликнул Михаил, тряхнув своей белоснежной шевелюрой так, что волосы растрепались от кивка.

– Ах, Миша, Миша… – вздохнула Долгополова, глядя на взбудораженного и такого милого в этот момент ее сердцу подтянутого, атлетичного мужчину, – какой же вы наивный. Кто вам позволит остаться? Вы же военный исследователь, хоть и в запасе, и обязаны подчиняться приказам.

Академик скосил взгляд на Сапрыкина. Тот кивнул – именно так. Прежде чем Литвиненко успел возразить, подполковник добавил:

– Милая леди, повторяю, температура неуклонно повышается. Энергия вашего стационарного Терминала все-таки не бесконечна. Скоро вы не сможете ее получать. Да и так происходят постоянные сбои. Идет мощнейший атмосферный фронт, и даже ваша платформа может не выдержать надвигающихся штормов. Беспалые кайманы размножаются невероятными темпами, и никто не знает из-за чего, – сделав трагическую паузу, он добавил. – Вот, что вас ждет, если вы не покинете этот милый уголок. К тому же, по данным разведки, с юга надвигаются толпы воинствующих психов, мародеров, бандитов, последователей различных сект и прочей шешуры. Сможете с ними справиться в одиночку?!

– Я буду очень осторожна, подполковник, – холодно промолвила Екатерина, – можете обо мне не беспокоиться. Сапрыкин грустно рассмеялся.

– Время подумать у вас еще есть. Поймите, я уговариваю вас уехать даже не из-за заботы. Считайте это чувством долга и ответственностью.

– Я-то думала ваш долг – первым встретить опасность, – горько заметила Долгополова, – а не улепетывать, поджав хвост.

Подполковник резко поднялся. Лицо его пылало.

– Что ж, леди, я вас покидаю и очень надеюсь увидеть снова в добровом здравии и такой же ослепительно красивой. Я говорю это абсолютно искренне. Всего доброго, господа. Обдумайте все хорошенько. Я не склонен к преувеличениям. Вам стоит помнить об этом.