Жорж Ле Фор - Вокруг Солнца [litres]

Старый ученый от изумления не мог выговорить ни слова. Гонтран кинулся к Телинге и задыхающимся голосом спросил:

– Итак, этот негодяй упал обратно на Луну? О, если бы мне удалось встретиться с ним!

– Упал обратно?.. Но… это немыслимо. Шарп должен достичь Венеры! – воскликнул ученый.

Велика была любовь старика к дочери и ненависть к ее похитителю, но страсть к науке была еще сильнее, оттого он предпочитал, чтобы Шарп при помощи изобретенного им способа передвижения добрался до Венеры, чем чтобы его вычисления оказались ошибочными.

Селенит покачал головой.

– Тот, кого вы называете Шарпом, – произнес он, – и не думал падать обратно. Напротив, он с быстротою молнии продолжает нестись на Тихи, но достигнет ее, однако, не раньше, чем Солнце позолотит вершину Вандунга.

– Это невероятно! – отозвался старый ученый. – Шарп делает по 75000 километров в час и находится в пути уже шестые сутки, следовательно, уже около 2,5 миллионов миль отделяют его от Луны. На подобном расстоянии даже сильнейший телескоп не в состоянии различить тела столь ничтожных размеров, как наш вагон.

– Однако из слов Телинги ясно, что за полетом Шарпа кто-то следит, – возразил профессору Сломка, и обратился к селениту с вопросом на языке обитателей Луны.

– Неправда ли, ведь астрономы обсерватории Вандунга наблюдают за движением беглеца?

– За его полетом действительно следят, – отвечал селенит, – но не мы.

– Так кто же?

– Обитатели Тихи, планеты, называемой вами Венерой.

Михаил Васильевич и оба его спутника были в полном недоумении.

– Разве между Луной и Венерой устроен оптический телеграф?! – спросил Гонтран.

– Что ты! – остановил приятеля инженер.

– Нет, не «что ты», – перебил его старый ученый. – Очень вероятно, что догадка Гонтрана вполне справедлива. Расскажите, пожалуйста, – прибавил он, обращаясь к селениту, – каким образом вы общаетесь с жителями Тихи?

– Уже несколько веков, как наши астрономы заметили на поверхности этой планеты блестящие точки, постоянно изменявшиеся в своей форме и группировке. После многих догадок они решили, что это сигналы, которыми жители Тихи обмениваются с обитателями других небесных тел. Когда, таким образом, настоящее значение точек было понято, лунные астрономы постарались организовать устройство ответных сигналов.

– Ну, и какой же способ выбрали они? – спросил профессор.

– Способ очень простой: дело в том, что на поверхности нашей планеты в изобилии находится металл, электропроводимость которого резко меняется в зависимости от силы падающего на него света.

– Это селен! – воскликнул Сломка.

– Да перестанете ли вы соваться со своими непрошенными объяснениями? – прикрикнул на него рассерженный ученый.

Инженер прикусил язык, и Телинга хладнокровно продолжал:

– Из этого металла мы устроили рефлектор огромных размеров и к центру его провели нити от электрического генератора и аппарата для передачи слов.

– А действие этого аппарата? – спросил ученый.

– Действие очень просто, – отвечал Телинга. – Оно основано на превращении звуковых волн в световые, которые несутся через пространство на Тихи и собираются обитателями последней при помощи подобного же аппарата. Кроме того, этот аппарат проводит обратное превращение световых волн в звуковые, и в результате наши небесные братья получают возможность слышать наш голос, как если бы мы были отдалены не огромным пространством, а всего несколькими шагами. В свою очередь и мы имеем ту же возможность.

– Это чудесно, чудесно, – проговорил вполголоса старый ученый, задумавшись.

Шарп и даже похищение дочери были теперь далеко от него. Его ум был всецело занят мыслью об отношениях двух миров, разделенных пространством в двенадцать миллионов миль.

Рассказ Телинги о сообщении между Луной и Венерой привел слушателей селенита в восторг.

Вдруг какая-то мысль заставила Гонтрана поспешно вскочить с места.

– А ведь это идея, над которой стоит подумать! – воскликнул он, приставляя палец ко лбу. – Отчего и нам не воспользоваться световыми лучами, как ими пользуются обитатели Луны?

Михаил Васильевич и Сломка с удивлением посмотрели на него.

– Ну да!.. Что же тут удивительного? – проговорил тот. – Сколько раз вы сами говорили мне, что свет, теплота, звук, электричество – все это лишь виды одной и той же силы, виды, способные переходить один в другой! Отчего же не попытаться и в данном случае применить подобное превращение? Отчего не превратить свет в электричество, и его употребить в качестве двигателя?! Тогда мы смело могли бы догнать Шарпа и освободить его жертву.

– Я все-таки не совсем понимаю вас, – отозвался профессор.

– Извольте, я выскажусь яснее. Свет есть ничто иное, как колебание эфира. Так? Прекрасно. Теперь предположим, что значительное количество таких колебаний отражено при помощи огромного зеркала, прямо по направлению к Венере, что тогда выйдет? Конечно, световые волны со страшной скоростью понесутся в пространстве и достигнут Венеры. Обитатели Луны пользуются этим, чтобы передавать звуки своего голоса, а мы воспользуемся, чтобы перенестись самим.

Сломка уже хотел привести своему приятелю тысячи возражений, как вдруг Телинга, до сих пор молча прислушивавшийся к разговору, происходившему по-селенитски, объявил, что подобный аппарат у них есть в обсерватории Бандунга.

– Вот видите! – вскричал торжествующе Гонтран.

Старый ученый не знал, верить ли ему своим ушам; что касается инженера, то он обратился к селениту с просьбой описать устройство прибора.

– Вы можете когда угодно увидеть его сами, – отвечал тот.

– Удивительно!.. Удивительно! – мог только проговорить Михаил Васильевич. – Где же этот аппарат?

Его отдельные части хранятся в галереях Вандунга.

– Его применяли когда-нибудь?

– Нет, хотя он построен уже десятки лет тому назад, и сам изобретатель его уже успел умереть. Дело в том, что наше тогдашнее правительство, не желая нарушать безмятежного счастья, царившего на нашей планете, не решилось допустить общение с миром, ни нравы, ни цивилизация которого не были нам известны. Аппарат был конфискован и сложен на хранение в обсерватории, где и лежит до сих пор.

– А как вы думаете, разрешат нам воспользоваться этим аппаратом теперь? – спросил селенита профессор.

– Я думаю. Я не вижу, по крайней мере, причины, почему бы вам могли отказать.

– О, это было бы такое счастье, такое счастье, – проговорил старый ученый, представляя себе полет в межпланетном пространстве.

– Но вот какое затруднение, – обратился к нему Сломка. – Раз отраженный свет является двигателем прибора, во всяком случае довольно тяжелого, то необходимо огромное количество световых лучей, чтобы привести его в движение. Мне кажется, нужен рефлектор, имеющий не менее километра в диаметре.