Тимоти Зан - Грядущий хаос

– В каком смысле?

– Длиннее, чем должен быть с учетом габаритов этого строения, – пояснил Йив. – Надеюсь, вас не отталкивает поведение моего питомца?

– Вовсе нет, – заверил его чисс. – Полагаю, это проверка на яды?

– На яды и прочие неожиданности. – Отодвинув бокал от щупальца, Йив немного понаблюдал за тем, как оно извивается, а затем пригубил напиток. – Они быстрее и точнее любого неорганического анализатора. А еще служат отличной темой для разговоров, когда все остальные исчерпывают себя.

– Любопытно, что вы выбрали обозначение «они», – заметил Траун. – Я полагал, что правильнее было бы – «оно».

Йив усмехнулся:

– Видите? Вот так разговор и завязывается. Как вам кажется, почему тайный проход длиннее, чем нужно?

– Откуда же мне знать, – протянул чисс. – Возможно, в середине коридора есть тайная дверь, которая ведет в другие покои или убежище. А может, лишнюю площадь отвели для часового, чтобы он не пускал посторонних. Скажите, а о чем вам говорит узор на гобелене?

– Я далеко не эксперт, – мягко уклонился генерал.

– Я же поделился с вами своими догадками о похождениях премьера, – напомнил Траун. – По справедливости вы должны отплатить мне тем же.

Отпив из бокала, Йив уставился на полотно.

– Симметричный узор, – начал он. – Контрастные цвета. Разные сочетания контрастных оттенков по мере смещения от верха к низу становятся ярче и тяготеют к красному и синему. Бахрома на левой стороне кажется короче, чем на правой.

– Короче, а сами нити толще, – согласился чисс.

– Правда? Мне отсюда не видно.

– Я пригляделся к ним раньше, с более выгодной точки обзора.

– А, – протянул Йив. – Крепление само по себе явно старое, чем и объясняется эта перекошенность.

– Да, крепление старое. Но я бы сказал, что неравномерность изображения намеренная. Гобелен, очевидно, был соткан двумя мастерами, взявшими на вооружение сочетаемость и контраст. Это говорит о том, что ваки уважают оба подхода: стремятся к единству и в то же время поощряют разнообразие и уникальность.

– Пожалуй, верно подмечено, – решил генерал. – Интересно. И все это вы установили по одному гобелену?

– Вот уж нет, – признал Траун. – Тут полно произведений искусства. Каждое из них демонстрирует и запечатлевает культурную парадигму ваков. Что вы видите в них?

– То же, что и любое существо видит в другом: возможность. Для вас это возможность пополнить свой кладезь знаний. Для меня – завести новых друзей в неспокойном бурлении Хаоса.

– А если ваки не захотят дружбы с никардунами?

Веселье с лица Великодушного как рукой сняло.

– Мы расценим такой отказ как оскорбление.

– А за оскорбления принято платить?

– Их принято заглаживать, – поправил Йив. – «Расплата» – слишком варварское понятие. Ваша наблюдательность делает вам честь.

– Некоторые детали бросаются в глаза. Скажем, у ваших симбионтов в центре щупальца тоньше, чем по краям. Исходя из их ритмичного покачивания я делаю вывод, что внутренние щупальца анализируют воздух таким же образом, как внешние анализирует еду и питье.

– Верно, – подтвердил генерал. Улыбка на его лице сделалась шире, но глаза подернулись еще большим холодом. – Очень немногие заметили это различие, и ни один из них не сделал это так быстро, как вы.

Килори уловил краем глаза движение и, развернувшись, увидел, как мимо проходит чисская женщина. Траун ждал, когда она подойдет, вперив взгляд в ее лицо.

– Лучше, – произнес он. – Но не идеально. Завтра с утра встанете на час раньше и поупражняетесь.

Она низко поклонилась:

– Да, господин.

– А это у нас?.. – поинтересовался Йив, указывая на спутницу чисса.

– Персона, не заслуживающая внимания, – обронил Траун. – Раз уж она вернулась, нам пора уходить. Благодарю за то, что уделили мне время, генерал Йив.

Возможно, выдастся шанс когда-нибудь продолжить эту беседу.

– И то верно, искусствовед Сворно. – Йив склонил голову. – Буду ждать с нетерпением.

Он молча проводил взглядом двух чиссов, петляющих сквозь толпу, а затем вновь обратил внимание на Килори.

– Значит, вот кто украл мой корабль на Рапакке, – задумчиво произнес генерал. – Интересно.

– Он не такой растяпа, как кажется, – слегка съежившись, поспешил заверить его навигатор. Ему весь разговор показался бессодержательным. Если Йив рассердится, что по вине Килори потерял время…

– Ты вообразил, что он выставил себя растяпой? – презрительно процедил Великодушный, снова посмотрев на удаляющихся чиссов. – Думаешь, если не было громких выкриков и бряцания оружием, то это нельзя назвать сражением?

– Но… – Оглянувшись, Килори успел уловить, как Траун скрывается за сводчатыми дверьми.

– Поверь мне на слово, следопыт. – Голос генерала был мрачен, симбионты на плечах возбужденно раскачивались. – Теперь я его понимаю, и он действительно опасен, как ты и говорил. С твоей стороны было мудро рассказать мне о нем и привести его пред мои очи.

– Благодарю, ваше великодушие. – Навигатор понятия не имел, что только что произошло между двумя воинами, но раз Йив доволен, то кто он такой, чтобы переубеждать его. – Как вы с ним поступите?

Генерал отпил из бокала.

– Есть три варианта: разобраться с ним, когда он будет покидать прием, либо сделать это в другое время до его отъезда с Праймиа, либо разделаться с ним на пути гарвианского корабля к Солитеру. У всех трех вариантов есть свои недостатки и препятствия, не последним из которых является мое нежелание на данном этапе вступать в открытый конфликт с ваками или гарвианцами.

– Или чиссами, – напомнил Килори.

– Чиссы меня не волнуют, – пренебрежительно отмахнулся Йив. – Они вступают в дело, только если на них нападают.

– Пленение или убийство высокопоставленного офицера можно расценить как нападение.

– Только если это офицер в звании коммодора и выше.

– Правда? – озадачился Килори. – Я не знал.

– Я не удивлен. Они об этом не распространяются.

– Так же как и о том, что берут с собой в путешествия заложниц, – сообщил навигатор. – Однако, похоже, именно ей она и является.

Великодушный снова фыркнул:

– У тебя разыгралось воображение.

– Думаете? Я слышал, как он отправлял ее поправлять макияж: мол, заложник семьи должен выглядеть подобающе.

Генерал махнул рукой:

– Откровенный блеф, задуманный с той целью, чтобы заставить меня думать, будто мы чего-то не знаем о чиссах. Они явно разыграли спектакль.

– Он не знал, что я его слышу.

– Все равно блеф, – возразил Йив.

Но на этот раз в его голосе послышалась неуверенность. Как он и сказал, Траун и правда мог разыграть целое представление.

Но если это не было игрой и у чиссов и впрямь есть тайная традиция брать сородичей в заложники, то могут открыться и другие, более важные детали, которые доселе ему не были известны.