Даниэль Зеа Рэй - Егерь

Сафелия тут же отстранилась и обернулась к нему.

– Что значит «не совсем»? – она резко встала и вперила в него гневный взгляд.

– Эберроуз должна оставаться в резиденции, – встрял Зафир. – Мы считаем, что она шпионит за Стефаном и пытается что-то найти. Мы должны знать, что она ищет и для чего.

Сафелия продолжала смотреть на Стефана.

– Пойдем отсюда, – Роден затушила елотку и направилась вон из кухни.

Зафир молча последовал за ней.

– Милая, – Стефан хотел ее обнять, но она оттолкнула его руки. – Я понимаю! – воскликнула она. – Ты не думай, я все понимаю! Подумай и ты, чем рискуешь. Ты не знаешь, чего от нее ждать. Она чтец. А может быть и менталист! Ты уверен, что когда вернешься, она не возьмет тебя под контроль?

– Если не взяла за три года, то и сейчас не возьмет.

– А ты уверен в том, что она ни разу не брала тебя под контроль? Жертва не помнит ничего после контакта. Возможно, и ты ничего не помнишь?

– Выхода нет, – Стефан протянул Сафелии руку. – Мы должны продолжать претворяться. На кону безопасность всей планеты. Мои близкие, твои близкие…

– Они должны знать, что происходит, – Сафелия отвернулась и отошла в сторону. – Было бы не так паскудно, если бы ты хотя бы обсудил все со мной.

– Я обсуждаю сейчас.

– Ты ставишь перед фактом! – воскликнула она. – Знаешь, я уже проходила это. Отец, братья, теперь ты. Иди, раз собрался. Ты же уже все решил? Вот и иди.

– Зачем ты все усложняешь?

– Ты рассказал Зафиру, что вчера произошло? – спросила она.

Он виновато опустил глаза.

– Пока нет. Ты сама понимаешь, что сейчас не время.

– Уходи, – она махнула рукой и вылетела из кухни.

– Сафелия!

– Проваливай! – гаркнула она на прощание.

Зафир остановился позади Роден перед дверью в комнату.

– Куда ты собралась? – спросил он, наклоняясь и целуя ее в шею.

– Мне нужно время подумать.

– Не обязательно размышлять в одиночестве, – он погладил ее по волосам.

Она повернула к нему лицо.

– Тебе тоже не мешает подумать, – прошептала она. – В одиночестве. Часов, – Роден прищурилась, – где-то тридцать шесть, может больше…

Зафир отвернулся.

– Почему ты не веришь мне? – он вновь посмотрел на нее.

– Потому что есть причины для этого.

– Я не отправлю тебя на Сую, – он поджал губы, – если ты покинешь Олманию, это будет только твое решение, но никак не мое.

Роден опустила глаза в пол.

– Что за тайна, Зафир? – она подняла глаза и прищурилась.

Он молчал.

– Хороша связь, не так ли? – она усмехнулась. – Все вроде бы ясно между нами и, тем не менее, есть вещи, через которые никак не переступить. Я выживу, – она подняла руку и погладила его по плечу. – Без тебя я выживу. Возможно, меня убьют люди Сомери, или сама она нанесет смертельный удар, но я не погибну от того, что ты предал меня или отказался от связи. Только надеюсь, что когда этот момент настанет, ты будешь страдать, – она встала на носочки и прижалась губами к его уху. – Я не сомневаюсь, что у тебя хватит сил сделать то, о чем просит Сомери. Тем не менее, я надеюсь, что каждый прожитый день без меня ты будешь думать о том, что лучше сдохнуть, чем продолжать агонию. Вот, как сильно я тебя люблю, – она поцеловала его в щеку и обняла. – Всем сердцем, которое ты вот-вот разобъешь.

Он обнял ее в ответ. Прижался всем телом и закрыл глаза.

– У меня есть план, – прошептал он. – Ты не должна сомневаться во мне. Что бы ни произошло через тридцать шесть часов, ты ни на секунду не должна сомневаться в том, что я никогда не откажусь от тебя.

Роден отстранилась и улыбнулась Зафиру.

– Думаю, Стефан уже ушел. Проводи Сафелию в одну из комнат для гостей. Ты ведь радушный хозяин, не так ли?

– Я зайду к тебе позже.

– Не стоит этого делать, – она вошла в комнату и обернулась к нему, замершему в коридоре. – Служащие все прибрали и теперь я могу спать здесь. И еще… – она прижала ноготь в губе и начала ее поглаживать, – у меня началась менструация. А я не трахаюсь, когда из меня льется. Спокойной ночи, Темный, – она показала два ряда белоснежных зубов и со всей силы хлопнула дверью.

Простояла несколько минут в тишине. Он ушел не сразу. Так же, как и она, он стоял по ту сторону двери в тишине. Услышав его шаги, она выдохнула и включила свет. Прошлась по комнате. Присела на кровать. Закурила. Скоро мать будет здесь. Наверняка она оставила кучу сообщений непутевой дочери в сети. Роден покрутила на запястье браслет и вышла в сеть. Одно сообщение. Одно единственное сообщение от матери за прошедшие две недели.

«Я любезно приняла приглашение Императора Олмании и твоего жениха посетить мероприятие по случаю какого-то там праздника. Твои брат и сестра будут меня сопровождать. Сделай милость, выбери достойный наряд, чтобы представить меня придурку, который клюнул на тебя. И молись, чтобы этот придурок от тебя не отказался. Целую. Мама.»

Роден уронила ладонь. Перечитала сообщение еще раз. И снова. И опять. Что за дерьмо? Что это за дерьмо такое?

Стефан постучал в комнату Эберроуз и попросил разрешения войти.

Она открыла не сразу. Стефан вошел, осмотрелся и присел в кресло у журнального столика. Эберроуз плохо выглядела. Ее глаза, казалось, запали, а черты лица неестественно заострились. Она накинула мятый халат поверх ночной рубашки и даже не стала его завязывать. Судя по всему, эти два дня голодовки она провела в постели.

– Ты не производишь впечатления женщины, способной закатывать подобные сцены, – Стефан закинул ногу на ногу и постучал пальцами по подлокотнику. – Твой отец будет расстроен, если узнает, какие фокусы ты выкидываешь.

– Позволь напомнить, – она присела в кресло напротив него, – что это ты бросил меня здесь. Буквально запер в своем доме. И испарился. На вызовы ты не отвечаешь. Сообщений мне не оставляешь. Я – пленница? – она наклонилась к нему. – Если так, предпочитаю умереть от голода.

– Я запретил тебе покидать резиденцию ради твоей же безопасности, – он учтиво кивнул. – В резервации стало опасно. Сначала это авария на железнодорожном переезде. Погибли три человека и до сих пор не ясно, что там произошло. Вчера Зафир локализовал взрыв, который мог унести десятки жизней. Наш маньяк похитил очередную девушку.

На лице Эберроуз не дрогнул ни один мускул. На него смотрела маска из усталости и спокойствия.

– Я был вынужден ввести военное положение на территории резервации и закрыть границу, – продолжил говорить Стефан. – Безусловно, твой отец недоволен. Но, пока мы во всем не разберемся, лучше обезопасить людей.

– Людей с какой стороны ты пытаешься обезопасить? С твоей или нашей?

– С обеих сторон, – Стефан покрутил стопой в воздухе. – На самом деле нет никаких сторон, Эберроуз. Когда интеграция будет окончена, понятие «резервация» исчезнет, как и ее границы.