Тимоти Зан - Траун. Союзники

Так и оказалось. Хотя Падме видела лишь его спину, хотя он и был в чужой одежде, она не сомневалась, что это и впрямь ее муж.

Который теперь шагал в направлении второй пары дроидов В 2, стоявших по обе стороны от той самой юго-восточной двери и державших его на прицеле вмонтированных в руки бластеров, а на пятки ему наступала первая пара боевых супердроидов.

Руки Энакина, так же как и его спутника, были скованы за спиной усиленными наручниками.

Уже в который раз Падме нырнула под окно. Во рту у нее пересохло. Энакин попал в плен. Его меч, конечно, исчез: то ли отобран сепаратистами, то ли умышленно спрятан после атаки на боевых дроидов. Скорее всего, ее мужа сейчас вели в Ящики.

А Падме сидела здесь, в собственной камере, откуда точно так же было невозможно сбежать.

И ничем не могла ему помочь.

Семь раз совершала «Химера» вылазки в одну и ту же область пространства. Каждый раз они входили с другой стороны. Каждый раз не находили ничего. Каждый раз впустую.

Гранд-адмирал Траун потерпел неудачу семь раз. Сейчас он делал восьмую попытку.

Вейдер наблюдал за чиссом, слушал, как тот отдает приказы, смотрел, как изучает информацию на экранах или созерцает гиперпространственные завихрения. Только безумец, утверждало старое присловье, повторяет то же самое в надежде на иной результат. Если исходить из этого определения, Траун явно был безумен.

Но в том-то и дело, что безумным он не был. Вейдер это знал. А главное, знал и Император.

Правда, отведенный гранд-адмиралу час был на исходе.

Вейдер никак не мог понять, какова цель всех этих маневров. Траун ранее согласился с тем, что замаскированных генераторов гравитационного поля здесь нет, а любой генератор достаточной величины, чтобы влиять на окружающие объекты, находясь за пределами дальности действия локаторов «Химеры», потреблял бы столько энергии, что практически светил бы как солнце.

Так чего же Траун добивался? Неужто и впрямь рассчитывал что-то отыскать после семи неудачных попыток?

Или просто тянул время?

Гриски сбежали, а с ними исчез и источник возмущения в Силе. Траун был вынужден признать и это. Но что было причиной возмущения? Какие-то чувствительные к Силе существа? Чувствительные животные, если таковые существуют?

Беглый джедай?

Конечно, мысли и эмоции, которые Вейдер уловил в момент возмущения, не были похожи ни на что. Но это могло объясняться искажением, вызванным процессом гибернации.

Что, если гриски укрывают каких-то джедаев от имперского правосудия?

А Траун им помогает?

Немыслимо. Траун дал клятву верности Императору и Империи. Подобная измена была бы клятвопреступлением.

И все же…

Траун заявлял, что неудача на Атоллоне, где ему не удалось ни захватить, ни убить Кейнана Джарруса, объяснялась появлением странного существа, которое неожиданно вмешалось в ход сражения. Рапорты штурмовиков смерти как будто это подтверждали.

Но что, если они ошибались? Что, если Траун умышленно позволил Джаррусу сбежать?

Прямо по курсу гиперпространственные вихри превратились в линии, которые сжались, снова став звездами.

– Навигационная отметка! – рявкнула Фейро. – Датчики на полную мощность.

– Отметка сделана.

– В зоне приема никаких объектов, – доложила оператор систем наблюдения.

– Отлично, – сказал Траун. – Еще раз.

– Слушаюсь, сэр, – ответила Фейро. – Рулевой, новый курс. Выполняйте.

– Есть, коммодор. – «Химера» начала разворачиваться, готовясь к возвращению в гиперпространство.

Вейдер вдруг принял решение. Уже восемь неудач, а час, который выпросил Траун, почти истек.

– Адмирал, – позвал он.

Траун обернулся. Должно быть, поза Вейдера или то, что он услышал в его голосе, сообщили гранд-адмиралу, что настроен темный владыка серьезно.

– Да, повелитель Вейдер?

– Поговорим, – предложил ситх.

И снова гранд-адмирал сообразил, что лучше не спорить. Он кивнул и указал рукой в сторону переднего обзорного экрана, где их не могли услышать Фейро и экипаж в вахтенных ямах.

Вейдер прошел мимо Трауна, ощутив, как напряглась Фейро, когда он задел плащом ее плечо. Гранд-адмирал зашагал плечом к плечу с темным повелителем.

Ситх остановился на расстоянии вытянутой руки от обзорного экрана. Траун, снова проявляя должное почтение, сделал то же самое. Несколько мгновений оба молчали, по-прежнему стоя плечом к плечу и глядя на мельтешение гиперпространственных вихрей.

– Вы просили, чтобы я вам доверился, – тихо произнес Вейдер.

– Просил, – подтвердил Траун. – И продолжаю просить.

– Тогда вы сейчас же объясните мне, что вы делаете, – бросил темный повелитель. – И я не желаю ничего слышать о поиске оружия, которого здесь определенно нет.

– Значит, я и не буду о нем говорить, – отозвался Траун. – Но ваши возражения против данного эксперимента продиктованы не только этим.

Значит, Траун сам напрашивался на откровенность? Ладно.

– Да, не только этим, – сказал Вейдер. – Ваши действия на Батуу и ваше упорное нежелание говорить о грисках дают веские основания подозревать, что вы идете по грани предательства и измены.

– Каким же образом?

– Вы принесли клятву верности Империи, – напомнил Вейдер. – Однако, похоже, вы ставите нужды своего народа выше желаний и чаяний Императора.

Траун обернулся к нему со странным выражением на лице.

– Так вот чего вы боитесь? – спросил он.

– Не боюсь, – прорычал ситх. – Я вас в этом обвиняю.

– Ясно. – Траун снова повернулся к обзорному экрану.

Но Вейдер успел разглядеть тень улыбки на его губах.

– Вы находите это забавным? – пожелал он знать.

– Отнюдь нет, повелитель, – сказал Траун. – Я просто… возможно, «удовлетворен» – не до конца точное слово.

Вейдер нахмурился:

– «Удовлетворены»? Чем именно?

Несколько долгих секунд Траун хранил молчание, мысли и эмоции ровным потоком текли в его сознании.

– За время моей службы Империи я не раз сталкивался с противодействием, – наконец заговорил он. – Отчасти эта враждебность была вызвана тем, что я не человек. Отчасти виной тому служило обстоятельство, что я не относился к социальной и политической элите Империи, а также не имел ни семейных, ни дружеских связей с этой элитой. – Он снова повернулся к Вейдеру с легкой улыбкой на устах, которая теперь казалась немного грустной. – Однако до сих пор я не сталкивался с противодействием, которое вызвано исключительно преданностью. А конкретно – вашей преданностью Императору. Причина ваших сомнений, повелитель, доставляет мне радость и удовлетворение. Ибо и я тоже ценю и уважаю преданность.

– Выход через десять секунд, адмирал, – окликнула сзади Фейро.