Олаф Стэплдон - Создатель звезд [сборник litres]

Однако внешний вид этих «людей-иглокожих» был обманчив: несмотря на то, что их лица не были похожи на человеческие, в целом природа их ума мало отличалась от нашей. Их органы чувств тоже во многом походили на наши, если не считать того, что в некоторых мирах они обладали большей цветочувствительностью. Кроме того, мне было нелегко понять те расы, которые могли воспринимать электричество, поскольку для этого необходимо освоить целую гамму новых ощущений и сложную систему непривычного символизма. Электрические рецепторы улавливали даже незначительное отличие электрического заряда по отношению к заряду собственного тела. Сначала это чувство использовалось для обнаружения врагов, вооруженных электрическими органами нападения. Но главная его роль была социальной. Оно предоставляло информацию об эмоциональном состоянии ближних. Помимо этого, оно позволяло неплохо предвидеть погоду.

Приведу один пример подобного мира, ярко иллюстрирующий этот тип и в то же время демонстрирующий интересные особенности.

Ключ к пониманию этой расы лежит, я считаю, в ее странном способе репродукции, который был по природе своей общинным. Каждый представитель этой расы был способен произвести на свет нового «представителя», но только в определенные сезоны и только после стимуляции чем-то вроде пыльцы, испускаемой целым племенем и переносимой по воздуху. Частицы этой пыльцы представляли собой не клетки, а чистые «гены», элементарные составляющие наследственности. Территория каждого такого племени была постоянно слегка «ароматизирована» общественной пыльцой; но во время бурных групповых эмоций облако пыльцы становилось настолько насыщенным, что его можно было видеть в форме легкого тумана. Зачатие было возможно только во время этих редких событий. Готовые к опылению индивиды вдыхали пыльцу, выдыхаемую всем племенем. Все они воспринимали эту пыльцу как густой и сложный аромат, в который каждый индивид вносил свою неповторимую лепту. Посредством любопытного психофизиологического механизма индивид, готовый к опылению, был вынужден стремиться к стимуляции полным ароматом племени или по крайней мере большей его части; и действительно, если облако пыльцы недостаточно сложное, зачатия не произойдет. При этом бывало и перекрестное опыление – например, во время межплеменных войн или простого общения между племенами в более развитые времена.

Так, каждый представитель этой расы мог рожать детей. Каждый ребенок, хотя у него и был родитель в роли матери, имел в качестве отца все племя. Успешно опыленные и готовящиеся стать родителями члены племен считались неприкосновенными, и за ними бережно ухаживало все общество. Когда ребенок-«иглокожий» отделялся от родительского тела, его также воспитывало все общество вместе с остальными отпрысками племени. В цивилизованных обществах детей передавали профессиональным няням и учителям.

Перейдем сразу к важным психологическим последствиям такого способа воспроизводства. В этом мире не было места радостям или неприятностям, испытываемым нами при контакте с плотью партнера. Однако члены племени чрезвычайно вдохновлялись ежесекундно меняющимся племенным ароматом. Бесполезно пытаться описать странный вариант романтической любви, которую каждый из них периодически испытывал по отношению к своему племени. Препятствование, подавление, искажение этого чувства стало источником одновременно и самых высоких, и самых низких достижений расы.

Коллективное воспитание детей придавало племени единство и силу, незнакомую более индивидуалистическим расам. Примитивные племена представляли собой группы из нескольких сотен или тысяч представителей, но при развитии цивилизации их размер значительно вырос. Но, несмотря на это, здоровый патриотизм основывался на личном знакомстве всех членов племени. Даже в самых больших племенах любой был по меньшей мере «другом друга друга» любого другого члена племени. С появлением телефона, радио и телевидения племена размером с небольшие наши города могли сохранять достаточный уровень личного общения между своими членами.

Однако существовал некий предел, дальше которого рост племени становился вреден. Даже в самых маленьких и наиболее интеллигентных племенах присутствовало постоянное напряжение между естественной любовью индивида к племени и его уважением к самому себе и его ближним. Но если племенной дух в мелких и в крепких больших племенах оставался здоровым благодаря взаимо- и самоуважению индивидов, в самых больших и менее здоровых племенах гипнотическое воздействие племени глушило личность. Члены племени могли даже окончательно потерять осознание себя и других как личностей и превратиться в примитивные безвольные органы племени. Тогда общество деградировало до уровня стада животных.

На протяжении всего развития истории лучшие умы расы понимали, что высшим искушением было подчинение личности племени. Пророки снова и снова призывали всех оставаться верными самим себе, но их потуги почти полностью оставались бесполезными. Величайшие религии в этом странном мире несли учение не о любви, а о личности. Если в нашем мире люди мечтают об утопии, в которой все будут любить друг друга, «иглокожие» молили о том, чтобы хватило сил «оставаться самим собой», чтобы не подчиниться полностью племени. Подобно тому как мы компенсируем свой закоренелый эгоизм религиозным благоговением перед обществом, эта раса компенсировала свое стремление к стадности религиозным благоговением перед личностью.

В самой чистой и наиболее развитой форме, конечно, вера в себя аналогична вере в любовь в ее лучшем проявлении. Любить – значит желать самореализации возлюбленного и самому получать от этого побочное, но живительное усиление себя. С другой стороны, для того чтобы быть верным самому себе, необходимо любить. Это требует дисциплины отдельной частной личности на службе высшей личности, подразумевающей общество и исполнение духа расы.

Но личностная религия была не более эффективна для «иглокожих», чем религия любви – для нас. Заповедь «люби ближнего своего, как самого себя», часто воспитывает в нас расположение видеть в своем ближнем лишь жалкую имитацию себя и ненавидеть его, если он окажется не тем. У них же заповедь «будь верен себе» вырабатывала склонность быть верным племенному образу мышления.

Индустриальная цивилизация приводила к тому, что многие племена разрастались до неимоверных размеров. А также производила искусственные «суперплемена» или «племена племен», соответствующие нашим нациям и социальным классам. Поскольку экономической единицей испокон веков было племя-коммуна, а не индивид, класс работодателей был представлен небольшой группой мелких и процветающих племен, а рабочий класс – большой группой крупных и нищих племен. Идеологии суперплемен имели абсолютную власть над всеми умами, находящимися под их влиянием.