Варвара Мадоши - Импровизация в тональности форс-мажор [СИ]

— Слушайте, не взял на вас билета, — сказал Сашка. — Но если вы хотите с нами, я уверен, можно устроиться. Мы выкупили два купе…

Игорь прочистил горло, состроил гримасу и отрицательно помотал головой.

— Нет, он тут остается, у него контракт, они еще не достроили, — объяснила за него Катерина. — Он просто меня проводить.

Игорь согласно закивал, затем протянул Катерине сумку и вездесущую гитару с бантом. Кстати, бант теперь был не розовый, а зеленый.

Тем временем поезд дал гудок, и проводник — пожилой господин с представительными седыми усами — начал торопить «господ пассажиров». Толпа девиц на перроне заволновалась, забурлила. Теперь стало окончательно ясно, что они кого-то ждут, выглядывают чуть ли не с биноклями — и явно очень волнуются, что этот кто-то не спешит к поезду. Может быть, все-таки отъезжающие, уже побросали вещи в вагон — а одна из компании так и не явилась?

— А где Володька? — первой хватилась Белка. — Он что, решил не ехать?

— Да нет, — нахмурился Сашка, — я вчера ему звонил, сказал, что будет. Может, подождем?

Но поезд уже окутывался паром от системы охлаждения ходовых кристаллов. Пришлось спешно заходить в вагон. Сашка поймал себя на том, что переживает за Володьку. «Плюнь, — сказал он себе. — Ты больше не его капитан! Вряд ли он попал в переплет на Земле. А если решил не ехать в Женеву… что ж, он ничего тебе не должен, и вообще никому. Он попал в эту историю случайно. Любой бы на его месте передумал».

Еще Сашка отметил, что компания девиц разделилась: парочка все-таки подошла к поезду и затеяла спор с проводником. Значит, все-таки билетов у них не было… Или был, а спор касался чего-то другого?

Катерина топталась в тамбуре до самого отправления, обмениваясь с Игорем воздушными поцелуями, и только когда поезд медленно тронулся и перрон побежал назад, прошла в купе. Они все, не сговариваясь, собрались в том, где должны были ехать Сашка с Володькой и Абордаж, девчонкам досталось соседнее. Сандра тихонько спросила у Катерины:

— Слушай, а он у тебя говорить умеет?

— Умеет, но не любит, — весело ответила Катерина. — Считает, что самое важное можно выразить и без слов, и вообще слова убивают магию. Самое странное, что как-то обходится всю жизнь! Я не понимаю, как, мистика какая-то…

— Вот оно, единство и борьба противоположностей, — хмыкнула Людоедка.

— Вы о чем? — Катерина состроила удивленную гримасу, потом первая захохотала: — Да, смешно со стороны смотрится, наверное! Зато он крутые письма пишет, как поэт, честное слово! А насчет болтовни говорит — зато ты каждое мое слово слышишь и запоминаешь.

— Неплохая стратегия, — одобрительно сказал усатый проводник, заглянув в купе.

— Простите? — Катерина обернулась к железнодорожнику с раздраженно-вежливой гримасой человека, в чей разговор влезли без спросу, но который пока морально не готов дать обидчику в глаз. — Вы что-то хотели?

— Да не особо, просто тут мое место, — подмигнул проводник.

Затем отцепил роскошные усы и стащил с головы форменную кепку, обнажив знакомую растрепанную черную шевелюру.

— Володька! — ахнула Сандра. — Зачем ты замаскировался?! Да еще так примитивно!

— Фанатки, — сухо сказал Володька, падая на полку напротив Сашки. — В этой компашке есть графолог, она мои иллюзионные печати компенсирует… Вот кто бы мог подумать, а! Я тысячу раз говорил во всех интервью — не отождествляйте автора с персонажем! И персонаж-то такой несимпатичный! Нет, никто, блин, не сомневается, что я Кроу Блэка с себя писал, и все поголовно в него влюблены!

— Так вот что это были за девицы на перроне! — осознал Сашка.

— Ты их видел?! — тут же насторожился Володька. — Они в поезд не пролезли?!

— Не знаю, вроде, пытались… — Сашка вспомнил перепалку с проводником.

Володька застонал и начал прилаживать усы обратно.

Бэла захихикала.

— Что, набрасываются с воплями «я хочу от тебя ребенка»?

— Угу, — мрачно сказал Володька. — Или еще того хлеще, «я хочу в твой гарем». Я что, аль-каримский паша, гарем содержать?! Да еще если каждая правда хоть по одному ребенку родит!

— Что б я так жил! — фыркнул Сашка.

— А то ты Академию не помнишь, — огрызнулся Володька. — За тобой девчонки табунами бегали, я еще завидовал… Дурак был!

— Бедняжечка, — под общие смешки Людоедка погладила его по голове.

Поезд между тем набрал скорость, и за окном вдоль сельских пригородов Пирс-Ардена с желтеющей листвой садов потянулись полосы разноцветного тумана. Сперва едва видимые, они становились все более зримыми, пока обычный пейзаж не сделался почти неразличимым, а потом и вовсе исчез. Поезд вошел в эфир.

Теперь до Женевы оставалось всего десять часов ходу, говорить не о чем.

— Ну, вот мы и в эфире, — сказала Катерина. — Может, споем? — она водрузила гитару на колени.

— Давай, — поддержала ее Белка.

«А в Женеве, — подумал Сашка, — меня ждет последнее представление как солиста ансамбля «Контрабандисты»«.

Зал Генеральной Ассамблеи ООН, где выпало выступать Сашке, был огромен. В плане вроде бы ничего особенного — обычная университетская аудитория: пол слегка повышается, ряды столов и кресел сгруппированы по секторам и веером разбегаются от стола, за которым сидит Генеральный секретарь и его штат; перед столом кафедра, на которой выступают делегаты и приглашенные эксперты. Но размеры его столь значительны, а мебель из заговоренного дуба столь массивна, что это подавляет само по себе.

Кафедра из заговоренного дерева, стоит тут с самого строительства зала Генеральной Ассамблеи, то есть уже больше ста пятидесяти лет. Заклятья на нее наложены самые обычные: она просто позволяет всем присутствующим в зале слышать голос выступающего. Ходят еще слухи, что эта кафедра не дает лгать, но это действительно только слухи — как известно, ментальную магию невозможно наложить на предметы. А то вампиры пачками бы выпускали амулеты, подчиняющие разум.

Впрочем, Сашка и не возражал бы, даже имей эта кафедра в самом деле такие свойства. Потому что он не собирался говорить ничего, кроме правды. Даже не безопасную версию событий — только правду, целиком, как она есть. Он над этой речью агонизировал дней десять, и всю дорогу в поезде только и делал, что репетировал, под сочувственные советы девчонок и Людоедки (Володьке пришлось исполнять реальные обязанности проводника, чтобы его не засекли ушлые поклонницы).

— У вас семь минут, — прошипела Сашке дама из обслуживающего конференцию персонала, подводя его к выходу на сцену.

— Я думал, пятнадцать! — растерялся он.

— Вы что?! Пятнадцать — у глав делегаций, исполнительных комитетов и государств, а также наследных принцев и принцесс. Вы — наследный принц?