Брайан Херберт - Битва при Коррине [litres]

Одна эскадра Армии Человечества была полностью таинственным образом уничтожена, но недавно на Салузу вернулся вице-король Файкан Батлер и принес тревожную весть о том, что титаны узнали секрет взаимодействия лазера с полями Хольцмана, секрет, который хранился в строжайшей тайне все время джихада.

Файкан также сообщил, что его собственный отец был превращен в неокимека!

Вориан пылал от ярости, обдумывая эти последние страшные новости. Может быть, хоть теперь, перед лицом страшной опасности, они проснутся и начнут действовать. Но он все же сомневался, что эти действия будут настолько стремительными и решительными, насколько хотелось ему.

Ему просто необходимо было уехать от всего этого — от безумных шествий и бессмысленных погромов последователей Райны Батлер, от бесконечных и бесплодных заседаний Парламента, от своих формальных обязанностей номинального Верховного баши Армии Человечества, постоянно напрасно ожидающего внятных инструкций от правительства. Как мы дошли до такой жизни? Часть существа Вориана сильно тосковала по временам открытого военного противостояния, когда впереди был враг, когда он принимал решение о нанесении ударов, предоставляя последствиям неповиновения рассасываться самостоятельно. Он всегда подшучивал над Ксавьером — приверженцем строгого соблюдения дисциплины и выполнения самых нелепых приказов.

Когда баши Абулурд Харконнен пригласил Вориана провести день на месте археологических раскопок за городом, Верховный баши с радостью принял приглашение. Недавно произведенный в баши Абулурд обещал тихий день на лоне природы, свежий воздух и уединение, столь необходимое для задушевного разговора, в котором так нуждались оба офицера.

Хотя они пользовались сейчас полной свободой, настроение у обоих было далеко не радостным. Абулурд сейчас выглядел даже старше своего наставника, который относился к нему как к младшему брату. Теперь, после смерти Лероники, Вориан перестал красить волосы в седой цвет и рисовать на лице морщины — он больше не нуждался в этих ухищрениях. Но взгляд его выдавал истинный возраст, особенно теперь, когда Вориан узнал, чем занимается Агамемнон.

Место археологических раскопок находилось на солнечной стороне высокого холма, расположенного в часе езды на вездеходе к северу от Зимии. Военный шофер, старый ветеран джихада, страдавший от последствий тяжелого ранения в грудь, полученного на Хонру, рассказывал офицерам свою историю, жалуясь на то, что не может больше служить в армии. Говорил он и о том, что каждый день молит святую Серену об исцелении. На груди у водителя был маленький, наполовину спрятанный значок, говоривший о симпатии водителя к движению Райны Батлер. Шофер высадил их у холма и отогнал машину в тень, где и принялся ждать офицеров.

Они же отправились к месту проведенных здесь много лет назад археологических изысканий. Читая надписи на древних стенах, Абулурд старался отвлечься от своих невеселых мыслей.

— Это место когда-то населяли буддисламисты. Потом они освободились от векового рабства и улетели основывать новые поселения на несоюзных планетах.

— Вот твой отец уже никогда не освободится из рабства, — проворчал Вориан, и это замечание закончилось долгим молчанием. Как кимек Квентин никогда не сможет вернуться домой.

Они внимательно рассматривали седые от древности руины некогда стоявшего здесь города, и Абулурд, не особенно стараясь, пытался читать древние письмена, постоянно спотыкаясь, когда чувство горя и растерянности проникало сквозь показное спокойствие.

— После того как дзенсунниты и дзеншииты повернулись спиной к нашей цивилизации, они вступили в свои темные века; сейчас большинство из них ведет жизнь первобытных дикарей на самых отдаленных планетах. — Он указал на темное блюдо, стоявшее рядом со стеной. — Здесь были найдены образцы гончарного искусства муадру.

— Когиторы когда-то водили близкое знакомство с муадру, — сказал Вориан. — Теперь из всех когиторов в живых остался один Видад.

Упоминание о Видаде заставило Вориана подумать о Серене и ее смерти.

Никто не помнил историю титанов так живо, как Вориан Атрейдес, и никто не испытывал к ним большей ненависти, чем он. Агамемнон воспитывал и учил его, преподал ему основы тактики и стратегии — все для того, чтобы Вориан смог позднее эффективно угнетать людей. Но он обратил свои навыки и умения против мыслящих машин, побеждая за счет знания их природы и устройства их сообщества. Теперь Вориан кое-что знал и об Агамемноне и намеревался по-своему использовать это знание.

Мужчины сидели на куче строительного щебня и закусывали местными сэндвичами с острым, обильно приправленным мясом, запивая их холодным салузанским пивом. Вориан был немногословен, ум его был занят важными и невеселыми мыслями. Он содрогнулся, вспомнив об ужасной «награде», обещанной ему отцом, генералом Агамемноном. Если бы я тогда не бежал с Земли с Сереной и Иблисом, то Агамемнон превратил бы меня в кимека. Каков отец, таков и сын.

Находясь на посту военачальника, Вориан сделал для Лиги все, что от него зависело. Истощенное человечество не имело ни сил, ни желания продолжать борьбу. Спустя годы после прошлого кризиса многие политические лидеры продолжали ужасаться тому, что было сделано во время Великой Чистки, ядерного холокоста, устроенного в империи Синхронизированных Миров. Они и сейчас стыдились того, что сделали тогда. Большинство людей не помнили того ужаса, той сумятицы и паники, которые творились в то время, накануне неизбежного, как казалось, вторжения мыслящих машин. Люди помнили только то, что были убиты миллионы непричастных людей, рабов машин, попавших под удар во время ликвидации Омниуса. Они не помнили того, что миллиарды людей погибли бы, если бы мыслящие машины добились успеха. Вориан на собственном опыте неоднократно убеждался, насколько капризна и изменчива история.

И вот на горизонте снова появился Агамемнон, готовый на новые преступления и убийства. Вориан чувствовал, что это будет его личная битва — он один проведет ее, без посторонних советов и подсказок.

Скрипнув зубами, Вориан посмотрел на Абулурда и сказал:

— Я знаю, что надо делать. Мне нужна твоя помощь и твое молчание.

— Слушаю, Верховный баши.

Вориан принялся рассказывать Абулурду о том, как он намеревается раз и навсегда избавиться от Агамемнона.

Абулурд Харконнен сидел в первом ряду среди гостей, приглашенных в величественный зал заседаний Парламента Лиги, горделиво красуясь нашивками и погонами баши. Вокруг, негромко переговариваясь и не проявляя особого энтузиазма, сидели другие гости — высшее военное и политическое руководство Лиги Благородных.