Брайан Херберт - Битва при Коррине [litres]

Файкан все еще не назначил Великого патриарха, ссылаясь на то, что главной задачей сейчас является наступление на Омниуса и его уничтожение. Вориан подозревал, что у Файкана на уме что-то иное, и он просто тянет время.

Бледная Райна Батлер сидела на трибуне, напряженно наблюдая за происходящим. Искренние почитатели культа и его фанатики толпились вокруг площадки космопорта, держа в руках белые знамена с кроваво-красным силуэтом Серены Батлер. Воодушевленная толпа скандировала поочередно имя Вориана Атрейдеса и проклятия в адрес Омниуса.

Как человек, наконец достигший вершины, Вориан уже видел перед собой конечную цель — уничтожение последней копии всемирного разума. Хотя он не любил культистов и не разделял их бредовых идей, он тем не менее должен использовать каждую возможность, каждого воина, каждого готового служить солдата. Все, что он совершил за время столетнего джихада, достигнет своей кульминации в этой последней битве, и с этого момента мыслящие машины навсегда перестанут быть угрозой для человечества. Но глядя сейчас на Райну Батлер и ее последователей, он отчетливо понимал, что эти люди никогда не успокоятся — они вечно будут искать врагов и козлов отпущения, лишь бы в крови плескалось побольше адреналина.

Его флагманская баллиста «Победа Серены», на которой он летал во время Великой Чистки, высилась на краю взлетной площадки космопорта вместе с несколькими другими крупными кораблями. Остальные дожидались их на орбите.

Занимаясь подготовкой к экспедиции, Вориан не забыл данного Абулурду обещания позаботиться о восстановлении доброго имени Ксавьера Харконнена, как только они вернутся из похода.

Почетный караул Армии Человечества устроил для провожающей публики грандиозное представление. Пройдя торжественным маршем, часть гвардейцев почетного караула выстроилась с ружьями наперевес, направленными на макеты мыслящих машин, установленные в центре каре. Макеты были как настоящие, поблескивая оптическими сенсорами, моля о сохранении их жизни. Но солдаты метким огнем одну за другой уничтожили машины, оставив от них — к вящему удовольствию толпы — лишь снопы искр и клубы черного дыма. Это представление транслировалось на всю Салузу Секундус и записывалось для передачи на другие планеты Лиги, где тоже состоялись многолюдные торжества.

— Это всего лишь легкая разминка перед отправкой нашего нового флота отмщения, — сказал Файкан Батлер. Голос его, усиленный динамиками, гремел над площадью. Райна сидела рядом с дядей, давая понять, что ее могущество не уступает власти вице-короля.

Они очень опасная пара, подумал Вориан, переводя взгляд с Райны на Файкана. Ветеран армии, Файкан пожелал принять личное участие в походе. Он, конечно, хотел и сам сразиться с машинами, но это было невозможно, поэтому он решил поступить по-иному. Безрассудный вице-король и его племянница намеревались сопровождать флот на своем отдельном дипломатическом корабле, который мог оказаться обузой в решающий момент. Теперь приходилось думать не только о войне с мыслящими машинами, но и о том, чтобы эти двое Батлеров не вмешивались в сражение в критические моменты.

Некоторые культисты хотели воспользоваться двигателями Хольцмана, чтобы флот отмщения немедленно оказался у стен Коррина. Но даже сгоравший от нетерпения Вориан Атрейдес не желал прилететь к Коррину, лишившись одной десятой техники и личного состава. Норма Ценва, работавшая над этой проблемой, утверждала, что нашла способ безопасной навигации на сворачивающих пространство кораблях, но только она способна пока это делать. Значит, она могла доставить к Коррину не больше одного корабля за один раз.

Это было неудачное решение. В течение двадцати лет сторожевой флот держал Омниуса в надежно запертой клетке. У мыслящих машин нет никаких поводов думать, что положение изменится в ближайшем будущем. Вориан был готов сдержать гнев и нетерпение. Еще один месяц, и все будет кончено…

Красочное представление закончилось, и Файкан, сняв с ящичка ленты, протянул его Вориану. В ящичке находились золотые знаки очередного ордена. Еще одна побрякушка на мундир, подумалось Верховному баши.

Холеными пальцами вице-король извлек знаки из коробочки и вручил их Атрейдесу. Файкан снова заговорил громоподобно усиленным голосом, гулким эхом отдававшимся над площадью:

— Вориан Атрейдес, в честь нашей новой экспедиции я присваиваю вам новый титул: воинствующий поборник Серены, воплощение Лиги Благородных, культа Серены и всего свободного человечества!

Толпа радостно завопила, словно от этой новой этикетки что-то могло измениться.

— Благодарю вас, вице-король. — Вориан сохранял на лице холодное, непроницаемое выражение. — И довольно этих пустяковых церемоний. Настало время отправляться.

Он убрал новые знаки отличия во внутренний карман кителя — с глаз долой.

Вице-король поднял руки.

— На Коррин! К победе!

— На Коррин, — словно эхо откликнулась Райна.

Все последователи Райны вскочили с мест, словно птицы, готовые расправить крылья. В ответ с гостевых трибун раздался оглушительный рев:

— На Коррин!

Вориан не мог дождаться, когда же все это кончится.

Флагманский корабль стартовал первым, за ним последовали церемониальные суда. Флагман присоединился к кораблям, ожидавшим его на орбите с военным оборудованием и личным составом. Вориан жестко оглядел мостик и командный пункт, сопровождаемый своим заместителем баши Абулурдом Харконненом. Вориан был очень доволен, что выбрал себе в заместители трезвого человека и отличного офицера.

— Мы готовы к вылету, Верховный баши, то есть я хотел сказать, поборник Атрейдес.

Вориан поморщился.

— Я предпочитаю, чтобы ко мне обращались по званию, которое я действительно заслужил, Абулурд. Оставь эту чушь с «поборником» своему братцу для его дешевых спектаклей.

Новые знаки отличия лежали в кармане, и Вориан не собирался их надевать.

— Слушаюсь, сэр. Это будет конец целой эры. — Глаза Абулурда странно затуманились. — И после похода мы восстановим честное имя Ксавьера, чтобы он занял подобающее ему место в истории — если, конечно, вы поможете мне.

— Я уже дал тебе мое слово. Я участвовал в джихаде с самого его начала, и я хочу лично участвовать в его окончательном завершении. И только после этого я смогу спокойно оставить будущее тебе и твоим детям, Абулурд, — говоря, он внимательно смотрел на светившиеся на экране монитора звезды и думал о последнем далеком Синхронизированном Мире. — Прикажите флоту лечь на курс.

Все эти новоиспеченные бойцы, молодое поколение, заряженное лишь юношеской военной лихорадкой, не видело ни одной реальной схватки, ни одного настоящего сражения за те двадцать лет, что мыслящие машины были заперты на Коррине. Даже Абулурд с широко открытыми глазами внимал историям о славных походах и битвах, несмотря на то — а может быть, именно из-за этого, — что его собственная семья понесла тяжелые потери за время джихада.